– С тобой это происходит впервые?
– Да, – шептала она.
– Не бойся. Я буду очень осторожным.
– А я и не боюсь…
И она действительно не боялась.
Уже потом, когда голова Лили покоилась на груди Энди, девушка впервые в жизни испытала чувство полнейшего совершенства окружающего мира.
– А почему ты не хотел этого, почему ты считал, что этого не должно быть? – спросила она.
Он ответил не сразу.
– Потому что я должен полностью сосредоточиться на моей работе. Я не хочу, чтобы у моего неясного будущего появились заложники.
– Значит я – заложница твоего будущего?
– Вероятно. Все будет зависеть от тебя.
– Тогда у меня к тебе еще один вопрос.
– Какой? – сонно пробормотал он.
– Теперь ты можешь меня назвать современной девушкой?
Сонливость Энди как рукой сняло. Его смех был настолько оглушительным, что, казалось, задребезжали стекла в рамах. Он принялся обнимать и целовать ее. А Лили почувствовала, что готова умереть от счастья.
Когда она проснулась, его рядом не было. Зато был затоплен камин, и прежде чем ее охватил панический страх, Лили услышала его шаги по лестнице.
Вошел Энди, его единственной одеждой было полотенце, обмотанное вокруг бедер. В руках он нес поднос, на котором стояла яичница, хлеб с маслом и чайник. Они уселись поближе к горевшему камину и принялись есть, разговаривая ни о чем. Все было почему-то очень смешным.
Кошмар же начался позже, примерно через час, когда они спустились вниз в шикарную кухню и занялись там мытьем посуды.
– Лили, я должен тебе это сказать, потому что я очень много думаю о наших отношениях. Ты не должна в меня влюбляться.
Она не ответила. Как она могла не влюбляться, если она уже влюбилась в него по уши, и он этого не мог не замечать?
– Мне и не верится, что это дело твоих рук, – Энди положил себе еще овощного рагу по- провансальски.
Лили осваивала кулинарию, руководствуясь книгами, подаренными ей Энди, и кое-какими еще, купленными уже самостоятельно. Она уже вполне освоилась и на этой кухне.
– Послушай, – сказал он, прожевывая. – Я ведь все время здесь питаюсь. Мне бы следовало как-то участвовать в этом.
– Не глупи, с тебя хватит твоей писанины. Кроме того, мне всегда нравилось наводить чистоту и начинает нравиться готовить.
Он усмехнулся.
– Да нет, ты меня не так поняла. Я имею в виду деньги на покупку продуктов. Знаешь, есть одно милое выражение среди этих работяг: вот тебе на хозяйство, дорогая, – приходит такой и говорит своей ненаглядной, вынимая из кармана пару медяков.
– Ах, вот ты о чем? Понимаю.
Сначала она хотела отказаться, но подумав, не стала. Ведь это могло послужить еще одной ниточкой, их связывавшей, постепенно превращавшей их в супружескую пару…
– Конечно, если тебе так хочется.
– Вот и хорошо, – проговорил он с набитым ртом, накладывая себе рагу в третий раз.
– Слушай, ты бы не пихал в себя столько, есть еще и десерт – карамельный крем. – Диета Лили была позабыта в связи с интенсивным освоением поваренных книг.
Патока была превосходна. На маленьких беленьких тарелочках возвышались золотистые горки, покрытые аппетитной корочкой. Энди, в предвкушении удовольствия, блаженно замурлыкал.
– Что это с тобой? Тебя прямо не узнать! Может, все дело в тех книгах, которые я тебе преподнес? А поначалу они вроде и не произвели на тебя особого впечатления.
Она была готова ответить ему старой как мир поговоркой о том, как добраться до сердца мужчины, но промолчала. Незачем было это говорить.
– Все дело только в этой кухне. Скажи на милость, ну как можно постоянно видеть это перед собой и не пожелать, чтобы в один прекрасный день научиться всем этим пользоваться?
– Возможно. Мне этого не понять. У меня в моей комнате, которая одновременно и спальня, и кухня, всего лишь захудалая газовая плитка, да холодильник, который взорвется, если в него, кроме масла, поставить еще бутылку молока. Так что…
Ей удалось избежать его взгляда.
– Энди, а почему ты никогда не пригласишь меня в свою квартиру?
