Нравственность и Материальный Интерес
Нравственность и Материальный Интерес встретились на узком мостике, где двоим не разминуться.
— Распластайся предо мной, низкая тварь! — грозно приказала Нравственность. — И я переступлю через тебя!
Материальный Интерес ничего не ответил, только посмотрел ей в глаза.
— Ну… э-э-э… ладно, — неуверенно проговорила Нравственность. Давай потянем жребий, кому кого пропустить.
Материальный Интерес хранил молчание и не отводил взгляда.
— Чтобы избежать нежелательного конфликта, — сказала тогда Нравственность не без душевной муки, — я сама распластаюсь, — и ты сможешь пройти по мне.
Тут только Материальный Интерес разверз уста.
— Едва ли моим ногам будет удобно по тебе ступать, — возразил он. — Я на ноги очень чувствительный. Лучше сойди с мостика в воду.
Тем дело и кончилось.
Красная свеча
Муж на пороге смерти подозвал Жену и сказал ей:
— С минуты на минуту я должен буду тебя навсегда покинуть; поэтому прошу тебя о последнем знаке твоей любви и верности. У меня в столе ты найдешь красную свечу. Она была освящена Первосвященником и имеет особую мистическую силу. Поклянись же, что, пока эта свеча цела, ты не выйдешь вторично замуж.
Женщина поклялась, и Муж умер. На похоронах она стояла у изголовья гроба и держали в руке горящую красную свечу. Стояла и держала до тех пор, покуда красная свеча вся не истаяла.
Изобретательный Патриот
Добившись аудиенции у короля, Изобретательный Патриот достал из кармана бумагу и объявил:
— С изволения вашего величества здесь у меня рецепт варки такой брони, которую не прошибет ни одна пушка. Если адмиралтейство возьмет эту броню на вооружение, наши военные корабли будут непробиваемы и, следовательно, непобедимы. Вот, кстати, и отзывы министров вашего величества, они подтверждают достоинства моего изобретения. Готов уступить вам мое авторское право за один миллион тумтумов.
Король, рассмотрев бумаги, отложил их в сторону и пообещал направить лорду Верховному Казначею в департамент Насильственного Изъятия распоряжение о выплате одного миллиона тумтумов.
— А вот здесь у меня, — объявил Изобретательный Патриот, доставая из другого кармана другую бумагу, — рабочие чертежи изобретенной мною пушки, которая способна пробить вышеупомянутую броню. Досточтимый брат вашего величества император Тарарархский жаждет приобрести их, но преданность вашему трону и лично вам, ваше величество, заставляет меня перво-наперво предложить их вам. Цена — один миллион тумтумов.
Заручившись обещанием еще одного чека, он сунул руку в третий карман и сказал:
— Цена неотразимой пушки была бы много выше, ваше величество, если бы не то, что испускаемые ею снаряды можно отклонить от цели, надо только обработать броню особым веществом, которое я…
Король жестом подозвал своего Главного Верховного Фактотума.
— Обыщите этого человека, — приказал он, — и доложите, сколько у него карманов.
— Сорок три, сир, — отрапортовал Верховный Фактотум по завершении осмотра.
— В одном табак, с изволения вашего величества! — вскричал в испуге Изобретательный Патриот.
— Поднимите его за лодыжки и потрясите, — велел король. — А потом выдайте ему чек на сорок два миллиона тумтумов, после чего казните. И обнародуйте указ, что изобретательность приравнивается к государственной измене.
Добросовестный чиновник
Начальник участка железной дороги добросовестно исполнял свои обязанности: взламывал стрелки на путях и вставлял палки в колеса, — но получил известие, что Президент железнодорожной компании собирается его уволить как не справляющегося с работой.
— Боже Праведный! — воскликнул он. — Но ведь на моем участке случается больше аварий, чем на всей остальной линии!
— Президент очень требователен, — ответил тот, кто принес ему неприятную весть. — Он полагает, что тех же человеческих жертв можно добиться с меньшими материальными затратами для Компании.
— Он что же, хочет, чтобы я производил отстрел пассажиров через окна? возмутился чиновник, отвинчивая гайку на рельсе. — Я же не убийца какой-нибудь!
Политики
Старый Политик вдвоем с Молодым Политиком брели по пыльному тракту, ведущему через живописный край в Город Скромного Процветания. Разомлев от цветов и птичьих песен, манящих на лесные тропы и в зеленые луга, упоенный зрелищем золотых куполов и сверкающих вдали чертогов, Молодой Политик сказал Старому:
— Прошу тебя, давай свернем с этого безрадостного тракта, ведущего, куда — тебе известно, а мне нет. Давай пренебрежем долгом и устремимся навстречу удовольствиям и преимуществам, которые призывают нас из каждой рощи и манят с вершины каждого холма. Вот, например, прелестная тропинка, и на ней, видишь? дорожный указатель: 'Сверни сюда всяк, кто ищет Дворец Широкой Известности'.
— Да, это прелестная тропинки, сын мой, — ответил Старый Политик, не сбавляя хода и даже не повернув головы. — И ведет она в приятные места. Но поиски Дворца Широкой Известности сопряжены со страшным риском.
— Каким же? — спросил Молодой.
— С риском обрести ее, — ответил Старый и пошел дальше своей дорогой.
Змея-Христианка
Гремучая Змея приползла домой и сказала своему выводку:
— Дети мои, соберитесь все возле меня, примите последнее родительское благословение и смотрите, как умирают по-христиански.
— Но что с тобой, мамаша? — спросили Змееныши.
