глаза Премьер-Министру.
Человек, у которого не было врагов
На Безобидного Человека прямо на улице налетело Неизвестное Лицо с дубинкой и пребольно его поколотило.
Когда обидчика притащили в суд, пострадавший сказал судье так:
— Не знаю, почему он на меня напал? У меня на всем белом свете нет ни одного врага.
— Вот потому я его и побил, — показал ответчик.
— Задержанного из-под стражи освободить, — распорядился судья. — Тот, у кого нет врагов, не имеет и друзей. Таким в суде делать нечего.
Ангельская слеза
Недостойный Человек, посмеявшийся над страданиями Любимой, оплакивал свой промах, облачившись в шелковую власяницу и посыпая голову пеплом увядших роз. С высоты его увидел Ангел Сострадания, который сказал:
— Смертный, мне жаль тебя. Как же ты мог не знать, что это жестоко смеяться над бедой другого?
При этих словах он уронил одну крупную слезу, которая, летя вниз, встретилась с потоком холодного воздуха и смерзлась в градину. Градина ударила Недостойного по голове, и он одной рукой стал потирать пострадавшую часть своего организма, одновременно пытаясь другой рукой открыть зонт.
Ангел же Сострадания, глядя сверху, беззастенчиво и жестоко смеялся.
Опоссум Будущего
Однажды Опоссум, который мирно спал, зацепившись за самую верхнюю ветку дерева, проснулся и увидел, что вокруг ветки, ближе к стволу, обвилась огромная Змея.
— Если я останусь висеть, где вишу, — сказал он себе, — быть мне проглоченным; если же отпущу ветку, то сломаю шею. Тут ему пришло в голову схитрить.
— Мой превосходный друг, — проговорил он, — родительский инстинкт подсказывает мне, что я вижу в вас славное и неопровержимое подтверждение теории эволюции. Вы — Опоссум Будущего, конечный результат процесса выживания наиболее приспособленных из нашего вида, торжество прогрессивного хватательного принципа — один тотальный хвост!
Но Змея, гордясь своей выдающейся ролью в Священной Истории и придерживаясь строго традиционных взглядов, отвергла его научный подход.
Спасатели
К Председателю Гуманитарного Общества Спасения на Водах явились семьдесят пять человек претендентов на золотую медаль за спасение человеческих жизней.
— Да-да, конечно, — сказал Председатель. — Столько доблестных мужчин, если хорошенько постараются, способны спасти многих. Сколько людей вы уберегли от смерти?
— Семьдесят пять, сэр, — ответил от их лица один.
— То есть по одному каждый, — прикинул Председатель. — Что ж, отличная работа, молодцы. Вы не только получите большие золотые медали нашего Общества, но также еще рекомендации на работу на спасательные станции вдоль побережья. Однако расскажите, как вам удалось спасти столько жизней?
— Мы — полицейский отряд, и мы только что прекратили преследование двух опасных преступников.
Австралийский кузнечик
Выдающийся Натуралист, путешествуя по Австралии, увидел пасущегося Кенгуру и запустил в него камнем. Кенгуру незамедлительно прервал свое занятие и, описав в закатном небе параболическую кривую через тридевять земель, канул за горизонт: Выдающийся Натуралист заинтересовался, но поначалу ни слова не промолвил. Потом, по прошествии часа, он спросил у местного Проводника:
— У вас тут, как я понял, луга очень широкие?
— Не особенно, — ответил Проводник. — Более или менее такие же, как в Англии или в Америке.
Выдающийся Натуралист опять погрузился в долгое молчание, а потом сказал:
— Это сено, что мы сегодня вечером должны купить для лошадей, в нем, я думаю, каждая соломинка футов пятидесяти в длину? Верно?
— Да нет, — ответил Проводник. — Фут-два — обычная высота нашей травы. Откуда вы взяли?
Выдающийся Натуралист снова промолчал, но позже, когда под покровом ночи они пересекали безоглядные просторы Великой Пустыни, он все же нарушил молчание и объяснил:
— Меня натолкнули на такое предположение колоссальные размеры ваших кузнечиков.
Мостильщик
Писатель увидел на улице Рабочего, забивающего булыжники в мостовую, и, подойдя поближе, сказал:
— Друг мой, мне кажется, ты выбился из сил. Честолюбие — безжалостный надсмотрщик.
— Я работаю у мистера Джонса, сэр, — ответил Рабочий.
— Ладно, не расстраивайся, — продолжал свою речь Писатель. — Слава приходит, когда ее совсем не ждешь. Ныне ты ничтожен, нищ и уныл, а наутро имя твое может прогреметь по всему миру.
— Что ты плетешь? — рассердился Мостильщик. — Неужели честный рабочий не может спокойно делать свое дело, зарабатывать деньги и жить на них без всей этой чепухи насчет честолюбия и славы?
— А честный писатель?
Два Поэта
Два Поэта подрались из-за Яблока Раздора и Кости Состязания, так как были оба очень голодны.
— Сыны мои, — сказал Аполлон. — Я поделю меж вами эти сокровища. Ты, обратился он к Первому Поэту, — особенно силен искусством, — получай Яблоко. — А ты, — сказал он Второму, — воображением.
