Слишком много произошло плохого, чтобы можно было вернуть прошлое. А теперь если даже он вернется, то не найдет меня. С прошлой жизнью для меня покончено, Элеонор. Я хочу начать все заново.
Элеонор кивнула.
– Возможно, ты права, но не должна уезжать с этими чернокожими, Одри. Альберт поможет тебе, ты поедешь куда-нибудь в другое место.
– Куда еще я могу поехать? Разумеется, невозможно поехать на Север и жить среди янки. Большинство городов Юга сожжены. Сейчас здесь невозможно жить одинокой женщине. Нет работы, наверное, долго еще не будет. Я не могу одна возделывать землю, и у меня нет денег, чтобы восстановить поместье. Друзья остались только среди негров, теперь они нуждаются в моей помощи. А кроме того, мне необходимо чем-то заниматься, чтобы не оставалось свободного времени.
Альберт вошел в комнату, приблизился к Одри, взял ее под руку.
– Может быть, ты сначала отдохнешь у нас?
– Нет, со мной все в порядке.
– Ты ужасно похудела, Одри, – сказала Элеонор.
– Я не могла долго есть из-за глубокой раны. Но я уже начала поправляться. Когда пришло известие о смерти Джоя, я снова потеряла аппетит. И ем теперь только для того, чтобы не умереть.
– Со временем тебе станет легче, – заверила Элеонор. – Время лечит. – Она подошла ближе и обняла Одри, но Одри чувствовала некоторую неестественность, словно с одной стороны, кузина сочувствовала ей, любила ее, но с другой – продолжала ненавидеть.
Одри обняла ее в ответ.
– Относись хорошо к Альберту. Он добрый человек.
Элеонор отстранилась, в глазах блестели слезы.
– Да поможет тебе Бог, Одри. Ты не должна так уезжать. И вполне могла бы остаться здесь.
– Нет, – Одри покачала головой. – Я должна уехать отсюда. До свидания, Элеонор, – она взяла Альберта под руку, и они вышли из дома.
Элеонор облегченно вздохнула.
– До свидания, Одри, – легкая улыбка тронула губы, она приподняла подол юбки и весело закружилась по комнате, представляя, что танцует с Ричардом в Сайпресс-Холлоу. Теперь Сайпресс-Холлоу будет принадлежать ей! Она, Элеонор Мак Аллистер Махони, хозяйка Сайпресс-Холлоу и Бреннен-Мэнор! Наконец, у нее будет такое же положение, какое когда-то было у Одри Бреннен. Бедная Одри, такая худая, осталась без средств существования, потеряла прекрасный сильный голос. С одной стороны, она действительно немного сочувствовала кузине, а с другой стороны, не могла не радоваться своему будущему положе нию.
Элеонор перестала танцевать и поспешила к письменному столу за бумагой и чернилами. Надо поскорее составить список первоочередных дел, чтобы как можно скорее приступить к восстановлению дома. Особняк восстановить в первую очередь, так как она намерена жить на плантации довольно часто. Да, Альберт должен восстановить особняк. Он всегда делает то, о чем она просит.
Когда загородный дом будет отстроен, Элеонор сможет отдыхать там летом. Она будет все время напоминать Альберту, как ей нравится проводить время за городом. У нее появится возможность уезжать от мужа, и, наверное, иметь любовников. Это будет восхитительно! Жаль только, что Ричарда там больше нет. Если бы она тогда провела с ним несколько последних месяцев. Но Одри украла у нее любовника. Элеонор не может простить этого кузине.
– Поезжай в Канзас со своими ниггерами, – пробормотала она, обмакнув перо в чернильницу. – Мне жаль тебя, Одри, но ты получила то, что заслужила. Это тебе за то, что ты разлучила меня с Ричардом.
«Бальный зал», – написала она. Да, у них обязательно должен быть бальный зал. У всех приличных женщин Юга имелись в домах бальные залы, где можно устраивать грандиозные котильоны. У них снова будут балы, не так ли? Жизнь обязательно потечет по прежнему руслу, Элеонор уверена в этом.
Беннет Джеймс поднял голову от стола и немедленно отправил из кабинета мужчин, когда увидел, кто стоит в дверях.
– Ли! – обрадованно воскликнул он, вставая из-за стола и пожимая руку молодому человеку. – О Боже, парень, я не могу поверить, что ты вернулся! Прошло целых четыре года!
Ли крепко пожал протянутую руку, мужчины обнялись.
– Как идут дела, Беннет?
– Прекрасно, просто прекрасно! О, у нас сейчас есть несколько дел, которые мы ведем. И с окончанием войны работы для нас прибавится. Проходи и садись.
Беннет отошел, чтобы налить виски, но краем глаза успел заметить, что Ли немного прихрамы вает.
– Я сожалею по поводу смерти твоего отца и брата, Ли. Ты тоже был ранен, – он обернулся, вспоминая рослого и красивого молодого человека, который уехал отсюда четыре года назад, чтобы воевать за единый Союз. Он, конечно, постарел немного, теперь ему исполнилось тридцать пять. Ли немного похудел, выражение ярко-голубых глаз было таким затравленным, словно его постоянно преследовало что-то ужасное. Бену уже приходилось видеть мужчин, вернувшихся с войны. Вспоминая ужасы, о которых он только читал, можно было понять, почему война так действует на людей. Сообщалось, что кое-кто возвращался с психическими заболеваниями, становился алкоголиком, страдал от болезней, которые невозможно излечить. Страдания остаются с людьми на всю жизнь.
– Итак, – сказал Бен, подавая Ли стакан с виски, – вы покончили с армейской жизнью, полковник Джеффриз, – и улыбнулся, стараясь скрыть охватившую его печаль.
Ли взял стакан и выпил виски, словно обыкновенную воду.
