– Генерал-майор! – ответил Ли. – Генерал Шерман повесил мне звание за два месяца до окончания войны. Последние три месяца я провел в Вашингтоне, помогая подготовке добровольцев. Следил за экипировкой и прочее. В общем, служба в Вашингтоне могла показаться прогулкой, по сравнению со стрельбой, пушками и пожарами четырех долгих лет. Даже не верится, что эта проклятая война закончилась. Я рад ее завершению, вообще не понимаю, за что эти люди отдавали жизни, – он протянул пустой стакан. – Налей мне еще.
Беннет нахмурился, но взял стакан и снова налил виски.
– Да, все, что ты говоришь, очень печально. Война всегда бессмысленна. Просто разные группы людей сражаются, чтобы доказать друг другу собственную правоту. Ты уже видел своего брата Карла?
– Да. – Ли взял стул, поставил его возле письменного стола, достал сигару из серебряного портсигара, который Беннет всегда держал на столе, прикурил и глубоко затянулся. Беннет подал ему стакан.
– Кай Джордан умер, и теперь наша фирма представляет интересы «Джеффриз Энтерпрайсез». Карл будет рад, если ты станешь с ним работать.
Ли выпил еще виски и подумал о том, что очень многие люди, кого он знал до войны, умерли. И… даже Джой. Если бы его перестали мучить кошмары того дня, когда погиб мальчик, тогда, возможно, он сумел бы вернуться к обычной жизни. Но печальные воспоминания не покинут Ли, пока его не простит Одри. Он должен ее найти.
– Карлу не придется работать со мной. Я уже побеседовал с ним, он меня понимает, и обещал в любом случае сотрудничать с вашей фирмой.
Беннет нахмурился и снова сел за стол.
– Что ты имеешь в виду? Карл один руководит , вашим семейным бизнесом. Ли, ты должен остаться здесь в Нью-Йорке и снова вернуться в нашу фирму.
Ли упорно рассматривал сигару.
– Ты хороший человек, Беннет. И прекрасно справляешься с работой. Можешь изъять мое имя из названия фирмы и подсчитать, на какую долю прибыли, по твоему разумению, я имею право. Я не претендую на многое, учитывая тот факт, что четыре года вы сами выполняли всю работу. Считай теперь себя владельцем фирмы. Я в любое время готов подписать необходимые бумаги.
Беннет вздохнул, откинулся на спинку стула.
– Ли, ты не можешь позволить, чтобы военное прошлое испортило тебе будущее. Я очень хорошо представляю, что было там, потому что много читал, видел, какие последствия оставила война, встречал раненых, калек без рук, без ног, тех, кто вернулся из лагерей военнопленных, они были похожи на ходячие скелеты. Я также слышал, что Юг пострадал не менее ужасно, большие города сожжены…
– Дело не только в этом, – прервал Ли. – Произошло то, что я должен хоть частично исправить, если возможно. Я дал слово умирающему человеку, практически, мальчику. Я его убил и должен сдержать данное ему слово.
– Мятежнику?
Ли представил себе лицо Джоя так ясно, будто все случилось вчера, доверчивые прощающие глаза Джоя, умирающего из-за Ли. Он почувствовал, как его снова бросило в холодный пот. Он допил второй стакан виски.
– Да, мятежнику. Это длинная история. Я просто не готов говорить об этом сейчас, – он глубоко вздохнул. – И я также не готов вернуться сюда. Но не могу же я быть вечно отсутствующим партнером. Извини меня.
Беннет видел трагическое выражение глаз Ли, и его сердце наполнилось сочувствием к этому человеку.
– Надеюсь, у тебя все устроится, Ли. Как твоя нога? Я заметил, ты немного хромаешь. Это пройдет со временем? Она у тебя все еще болит?
– Немного. Доктора говорят, что, возможно, боль останется. У меня в бедре осталась шрапнель. Врачи считают, что не вся шрапнель удалена во время операции. Возможно, когда-нибудь придется сделать операцию, чтобы извлечь все. Но сейчас пока я не могу думать о таком после крови и ужасов, которых насмотрелся в полевых госпиталях. Вероятно, я вообще ничего не стану делать.
Беннет растерянно почесал затылок, подумав о том, что сколько хороших молодых людей пострадали в бессмысленной войне. Даже Авраам Линкольн отдал жизнь из-за этой войны.
– Но ты же прекрасный адвокат, лучший адвокат. Ты должен вернуться к работе, тебе нужно заняться делом.
– Я обязательно займусь делом, но не сейчас. Я уже говорил с Карлом, снял все деньги, которые принадлежали мне в трастовом фонде. Подписал необходимые бумаги и полностью вышел из «Джеффриз Энтерпрайсез». Он, возможно, еще сообщит тебе об этом. Единственное, что я оставил себе, это Мэпл- Шедоуз. Предложил Карлу вычесть из моих депозитов необходимую сумму за Мэпл-Шедоуз, мы обо все договорились. – Сладкие воспоминания снова охватили его, он вспомнил то далекое лето, очаровательную молодую женщину с изумительным голосом, волосы которой казались красными, если их освещало солнце. – Мне хотелось бы вернуться туда когда-нибудь. Когда я снова стану самим собой.
Беннет склонился вперед, поставил локти на стол.
– А как та женщина из Луизианы, которая вышла замуж за другого? Я слышал, что Батон-Руж практически полностью разрушен, большинство плантаторов разорены. Не думаю, что ты поедешь сейчас разыскивать ее и интересоваться, что с ней?
Ли грустно улыбнулся.
– Это еще одна длинная история. Я оказался среди тех, кто брал Батон-Руж. Одри находилась там у тети, так как на плантации стало слишком опасно жить. Ее муж за месяц до нашего прихода умер, один из негров проткнул его вилами.
Беннет был потрясен.
