Глава 1
Ли направил коляску вдоль аллеи, обрамленной старыми кленами. Дорога вела к поместью, названному Мэпл-Шедоуз – тени кленов. Приезд в загородный дом всегда будил в молодом человеке, трогательные воспоминания о детстве. Он помнил, как строили дорогу к богато украшенному восьмиугольному дому, который отец возвел в штате Коннектикут. Для этого пришлось спилить множество могучих вековых деревьев. Поместье стало летней резиденцией семьи Джеффриз. Там было приятно отдохнуть, на время покинув пыльный и шумный Нью-Йорк. Но в последние несколько лет отец и братья Ли редко появлялись здесь, считая себя слишком занятыми, чтобы иметь возможность наслаждаться покоем в семейном «раю» на берегу пролива Айленд.
Ли решил, что только он и мать действительно любят Мэпл-Шедоуз. Были времена, когда все собирались в Малберри-Пойнте, чтобы беззаботно провести вместе летний отпуск. Однако теперь, когда Ли, Карл и Дэвид выросли, а Дэвид и Карл обзавелись собственными семьями, оказалось очень трудно договориться и приезжать сюда одновременно хотя бы на несколько дней. Мать по-прежнему приезжала сюда каждое лето и жила в Мэпл-Шедоуз с мая по сентябрь.
Энни Харкорт Джеффриз любила жить здесь. Ли понимал, матери нравилось делать вид, что «мальчики» еще не совсем взрослые и могут в любой момент появиться на пороге дома, отправиться прогуляться по пляжу, вскарабкаться на старые клены, как они делали это, будучи детьми.
Над морем, оглушительно крича, кружились чайки. Он вспомнил, как кормил их, гонялся за ними по песчаному пляжу. Когда-то собрал большую коллекцию морских ракушек и улиток. Но теперь стал взрослым и коллекция где-то затерялась.
Остановив лошадь у столба, Ли вышел из коляски и привязал черного красивого мерина, который привез его из Нью-Хэвена. Молодой человек пристально и внимательно осмотрел дом, столь сильно любимый им. Воспоминания не отпускали. Здесь он бегал, время от времени пересчитывая восемь сторон громоздкого строения. Мать настояла, чтобы по периметру дома возвели крытую галерею. Ее крыша служила полом для балконов второго этажа. Окрестности поместья были прекрасны. На востоке до самого горизонта покачивались воды Атлантического океана, на юге расстилалась гладь пролива Лонг-Айленд, а на севере и западе возвышались пологие холмы, покрытые густым лесом. Хозяйке нравилось сидеть на веранде или выйти из спальни на втором этаже прямо на балкон, прогуляться вокруг дома в любом направлении.
Ажурная чугунная решетка окаймляла галерею и балкон. Деревянные стены дома были украшены темно-серыми литыми карнизами, декоративные консоли поддерживали карниз крыши и располагались группами вокруг двойных окон и балконных дверей.
И сегодня все было красиво по-прежнему. Ли сожалел, что не приехал сюда раньше. По крайней мере, здесь уже по-летнему тепло, зеленеет трава, на деревьях распустились листья, цветут цветы. Ли единственный из семьи, кто проводил в загородном доме каждое лето вместе с матерью. Он считал, что слишком много работает в течение года и имеет право на спокойный отдых. Прежде чем открыть свою собственную адвокатскую фирму, Ли Джеффриз получил образование в Вест-Пойнте и Йеле. В течение четырех лет у него не было возможности приезжать сюда даже на месяц.
Сердце молодого человека больно сжалось при воспоминании о том, что он не смог приехать в этот тихий уголок из-за Мэри Элен Истмен. То лето должно было стать самым счастливым в его жизни. Он собирался привезти сюда Мэри Элен, чтобы жениться на ней после окончания Йельского университета. Однако пневмония оборвала жизнь девушки прежде, чем она успела стать женой Ли. У него тогда не хватило сил приехать сюда без Мэри.
Он все еще навещал могилу невесты в Ныо-Хэвене, но уже не так часто, как раньше. Мэри умерла шесть лет назад. Прошлое уходило… в прошлое.
Ли медлил, прислушиваясь к звукам пианино, таким прекрасным, что сердце сладко сжималось и вздрагивало от нежных журчащих пассажей. Играла его мать. Женщина любила музыку больше всего на свете. Он представил, как тонкие изящные пальцы летают над клавишами великолепного инструмента, стоящего в гостиной. Ли считал, что никто на свете не может так музицировать и петь, как Энни Джеффриз.
Но в следующий миг к аккомпанементу присоединилось чье-то сильное сопрано. Ли хорошо знал голос матери. В гостиной пела не она. Кто бы это ни был, женщина пела почти так же прекрасно, как и его мать. Звуки музыки плыли из дома. Казалось, они заполнили собой воздух, вибрировали над цветами и деревьями. Легкий ветерок, витающий над лужайкой, приносил с собой терпковатый запах моря.
Музыка была смыслом жизни для матери Ли. Мягкие звуки фортепьяно и голос, по всей видимости, очередной ученицы Энни Джеффриз подействовали на молодого человека успокаивающе, умиротворяюще. Это был знакомый, привычный фон загородного дома. Значит, здесь ничего не изменилось.
Ли подошел к главному входу. На веранде показалась Кэтрин, принялась обрезать высаженные в горшки цветы. Услышав легкие шаги гостя, Кэтрин подняла голову.
– Я хочу сделать сюрприз для мамы, – прошептал Ли, приложив палец к губам.
Женщина согласно кивнула, приветливо и радостно улыбаясь.
– Она будет счастлива и обрадуется твоему приезду, – ответила экономка.
Ли подмигнул ей, глубоко вдохнул сладковатый запах цветущей возле дома сирени. Мать очень любила сирень, и сотни кустов цвели сейчас на тридцати акрах поместья.
– Пусть старый Том позаботится о лошади и коляске, хорошо? Я нанял их в порту Нью-Хэвена. Из Нью- Йорка пришлось плыть на торговом судне, других рейсов в это время не было. Скажи, чтобы Том завтра отправил лошадь с коляской назад. Пусть возьмет коня, чтобы было на чем вернуться.
– Обязательно передам. – Кэтрин отправилась выполнять распоряжение молодого хозяина.
Ли вошел и неслышно прикрыл застекленную дверь. Нежный женский голос по-прежнему пел под аккомпанемент пианино и, казалось, заполнял каждый уголок дома. Стоял теплый майский день. Все окна и двери были распахнуты настежь. Звуки музыки сплетались с тихим шумом прибоя, доносившимся с пляжа позади дома. Морская чайка мелькнула перед самой дверью, пронзительно крикнула и улетела.
Ли снял шляпу, повесил ее на стоящую у входа – уже много лет вешалку из вишневого дерева. Летний дом семьи Джеффриз был не столь огромен и не так богато украшен, как дом родителей в северной части Нью-Йорка. Но был по-своему прекрасен и уютен. Рядом с вешалкой стояла изящная подставка с китайской вазой, полной свежих цветов. Ли не помнил ни вазы, ни подставки. Возможно, мать купила их во время
