сам пришел к ней, считая ее близким другом. Позволил ей обнять себя.
– Мне очень жаль, Ли, – тихо сказала она. – Я любила Энни тоже. Мы были знакомы такое короткое время. Но и трех месяцев оказалось достаточно, чтобы понять, каким замечательным, щедрым и чутким человеком была миссис Джеффриз. Знаю, что вы с ней очень близки. Как сильно она любила тебя, Карла и Дэвида.
Джой поднялся, обнял сестру и друга и быстро ушел. Он чувствовал, что должен оставить молодых людей наедине. Возможно, Ли не хочет, чтобы он видел слезы взрослого мужчины. А Джою было совестно плакать в присутствии Ли.
Он сможет поплакать в своей комнате. Ему хотелось плакать не только из-за смерти Энни Джеффриз. Мальчик страдал потому, что вот-вот появится отец и увезет их отсюда. Дома ему снова будет одиноко, неуютно. Джою хотелось, чтобы Ли поехал с ними в Бреннен-Мэнор.
Ли прильнул к Одри. Как странно, в то время, когда вся семья находится внизу, он не хочет уходить отсюда. Ему необходимо выплакаться именно Одри. В течение двух месяцев он делал все, чтобы забыть эту девушку. Он хорошо знал, что они больше никогда не увидятся. Одри должна скоро уехать. Жаль, что еще одна встреча пришлась на такое печальное время.
Мама умерла. Ее смерть казалась нереальной. Неужели Энни Джеффриз нет в живых? Почему смерть забирает в первую очередь таких людей, как она, – добрых, отзывчивых, живущих не для себя, а для близких. Почему так долго живут люди, подобные Каю Джордану и прочим ублюдкам, с какими ему приходится сталкиваться по службе? Кое-кто из состоятельных людей, чьи интересы ему приходилось представлять, готовы оставить без средств существования престарелых родителей, лишь бы поправить пошатнувшееся финансовое положение. И эти люди живут, а его мать умерла. Ли достал из кармана платок, вытер лицо.
– Извини, я не хотел при тебе плакать.
Одри тоже вытирала слезы.
– Для чего же тогда друзья, если от них нужно скрывать горе?
– Да, для чего? – Ли старался сдерживаться. Одри молча ждала, а потом напомнила:
– Ты сказал, что нужна моя помощь.
– Да, – вздохнул Ли. – Скажи, сможешь ли ты спеть на похоронах? Мама очень любила два церковных песнопения: «В сладостном прощании» и «Ожидание меня». Не сможешь ли ты оказать нам честь? Или тебе будет трудно?
Одри растерянно смотрела на Ли, прижав ладони к сердцу. Наконец-то он обратился именно к ней. Как она любит его.
– Мне бы очень хотелось спеть что-нибудь для Энни. Но что думают по этому поводу твой отец и брат? Может быть, они предпочтут кого-нибудь другого?
– Они знают, что мама никого, кроме тебя, не хотела бы… Она так гордилась тобой, Одри. Ей нравилось заниматься с тобой. Вероятно, во всем штате Коннектикут не найдется никого, кто пел бы так, как ты. Несправедливо просить кого-то другого, – Ли внимательно смотрел на Одри, сожалея, что между ними ничего не может быть. – Миссис Хартмен из нашей церкви неплохо аккомпанирует на фортепьяно, конечно, не так, как сыграла бы мама… Похороны будут протестантскими. Надеюсь, это не составит большой трудности для тебя. У тебя ирландское происхождение. Ты ведь католичка?
– Да. Но в такой ситуации это не имеет большого значения. У нас на плантации есть небольшая часовня. Ближайшая католическая церковь находится в Батон-Руже. Но мы редко ее посещаем. Плантация – это своего рода независимая община. Мы редко покидаем ее пределы. Только иногда навещаем в Батон- Руже тетю и кузину. Мы…
Внезапно Одри замолчала, поймав себя на том, что снова увлеклась и разболталась о Бреннен-Мэнор. Она поняла по выражению глаз Ли, что снова напоминает ему о причинах, учитывая которые они никогда не смогут быть вместе. Одри поняла, о чем бы они ни говорили, она все время переводит разговор на свой дом. Внезапно она подумала о том, что Ли – протестант. Все Джеффризы верные, стойкие протестанты. Она достаточно общалась с Энни Джеффриз и знала, что женщина добра и терпима во всем, кроме религии. Энни строго осуждала католичество. У Одри и Ли, действительно, не было ничего общего, за исключением одного – любви. Но для благополучного сосуществования нужны еще какие-либо точки соприкосновения. У них не было таких точек.
– Похороны состоятся завтра в час дня, – сказал Ли, немного помолчав. – Тебе знакомы песнопения, о которых я говорил?
– Я слышала их несколько раз. Мне нужны тексты, чтобы я могла выучить слова.
– Возьмем тексты в церкви, – Ли сжал руку Одри. – Я так благодарен тебе. Знаю, что тебе будет нелегко завтра…
Девушка печально улыбнулась.
– Я начинаю понимать, что в жизни нет ничего легкого. Мне будет не трудно петь, потому что я стану думать о миссис Джеффриз. И представлять, что это она играет на пианино. Постараюсь исполнить гимны как можно лучше.
Ли наклонился и нежно поцеловал Одри в лоб. Девушка растерялась и удивилась. Ли отступил назад, внимательно и пристально оглядел ее. Вероятно, вспомнил тот вечер, когда целовал ее на пляже. Воспоминания о его поцелуях и прикосновениях вызвали дрожь в теле девушки, кровь прилила к щекам.
– Мне о многом нужно будет побеспокоиться после похорон, – сказал Ли, крепко сжимая ее ладонь, – всякие семейные дела… Сомневаюсь, что у нас будет возможность побеседовать еще раз наедине. Карл сказал, что мистер Бреннен уже в пути. Скоро ты уедешь.
Одри кивнула, не в силах говорить.
«Я не хочупокидать тебя, Ли. Если бы ты мог поехать со мной», – грустно подумала она. Ли закрыл глаза и глубоко вздохнул.
– Мама всегда была нашей опорой. Она удерживала нас вместе.
