– Ты можешь рассказать мне, Одри, что с тобой случилось. Не нужно больше притворяться.
Она все еще содрогалась от рыданий, но старалась дышать ровнее, чтобы успокоиться. Наконец успокоилась, перевернулась на спину, уставившись глазами в темноту.
– Я не знаю… как сказать об этом. Слишком уж все… отвратительно, – она снова всхлипнула.
Ли снял с подушки наволочку и падал ей.
– Высморкайся. У вас здесь достаточно слуг, чтобы постирать утром белье.
Одри повиновалась, высморкалась, старательно вытерла с лица слезы и пот. Гроза уходила, унося с собой тучи. В прорехи между облаками показалась полная луна, в комнате стало намного светлее. Они уже привыкли к темноте и теперь могли посмотреть в глаза друг другу. Одри не могла отвести от него глаз, будто боялась, стоит ей посмотреть в сторону, как он может тотчас же исчезнуть.
– Я гадкая женщина, Ли? – осмелившись, спросила она.
– Что?
– После того, что произошло между нами, – усмехнулась она, – я стала после этого проституткой?
Ли показалось, что вся кровь бросилась ему в голову от охватившего все его существо гнева. Он боялся, что потеряет контроль над собой, но надо было сдержаться. Он научился сдерживать свои чувства за последнее время.
– Это сказал тебе Ричард?
Одри отвела глаза в сторону и добавила:
– Он говорил худшие слова. Вспомни все самое отвратительное, как можно оскорбить женщину, так он меня унижал.
Ли вытянулся на кровати, прижал Одри покрепче, обнимая за плечи.
– Почему? Как, черт возьми, он узнал обо мне? Одри содрогнулась.
– Ты мужчина, Ли. Разве ты не сможешь понять, что женщина, с которой ты спишь не девственница?
Ли закрыл глаза, ему хотелось убить себя.
– Боже мой, – только и сумел прошептать он.
– Я сделала еще хуже, – сказала она, сдерживаясь, чтобы снова не заплакать. – В ту первую ночь… он так торопился. Я была не готова, а он не… ничего не делал, чтобы мне было приятно. Он только… лег на меня и прежде чем я поняла… Я тогда выпила много вина, потому что боялась. Просто хотела, чтобы у нас было все хорошо, Ли. До этого он очень хорошо ко мне относился. Я думала… если смогу привыкнуть к нему… мне станет приятно. Но я выпила слишком много вина. Я хотела, как лучше… представила, что это ты со мной. Бессознательно прошептала твое имя… а он услышал.
– О Боже! – Ли крепко прижал ее к себе. Одри снова задрожала.
– После того, как он получил удовлетворение, – продолжала она, – он ударил меня… затем еще и еще раз. Как он только меня не называл, и… он заставил меня рассказать о тебе. Я… я вынуждена была признаться. Поэтому нельзя тебе здесь задерживаться… Когда он вернется… Если застанет тебя здесь, мне будет еще хуже. Он увезет меня в Сайпресс-Холлоу. А там станет делать со мной все, что ему вздумается. Здесь мне безопаснее, рядом отец и Джой.
Ли поцеловал ее волосы, с трудом сдерживая ярость. Он приказал себе успокоиться и дать ей возможность выговориться.
– И с тех пор он продолжает тебя бить? Одри съежилась в комочек от страха и унижения.
– Он… у него свои способы… причинять боль, не оставляя следов, за исключением тех мест, которые никто не видит. В ту первую ночь… он сказал, что если он женился на шлюхе… значит, будет обращаться со мной, как со шлюхой. Он заставил меня лечь на живот, – она содрогнулась от вновь подкативших к горлу рыданий, – сказал, если уж он не смог стать первым в одном смысле, он станет первым в другом. Я потеряла сознание от боли… но теперь мне уже не так больно. Я научилась повиноваться ему.
У Ли потемнело в глазах от негодования. Хорошо, что Ричарда Поттера нет сейчас в Бреннен-Мэнор. Если бы он оказался здесь, то был бы уже мертв. Ли настолько разъярился, что желудок сжался в спазмах, его чуть не вытошнило. Он сел, глубоко вдыхая, попытался овладеть собой.
– Расскажи мне все, Одри.
Ли все время заставлял себя молчать и не выражать своих чувств. Он только слушал, обнимая и успокаивая Одри. Она рассказывала дальше и дальше, а он сидел, обхватив голову, и ужасался отвратительным вещам, которые позволял себе ее муж. Она рассказала, как он насиловал негритянских девочек, даже женившись на ней.
– Джой не знает, что в действительности он представляет собой, – говорила она, вытирая слезы трясущимися руками. – Отец тоже ничего не знает. У него очень слабое сердце. Если я расскажу ему обо всем, он умрет от ужаса.
– Он заслужил смерти только за то, что скрыл от тебя и Джоя мои письма. Частично и он виноват в твоих страданиях.
– Нет! – возразила Одри, снова перевернувшись на спину и глядя на него. – Отец никогда бы не скрыл от меня ничего. И даже если бы он так поступил, все равно это наша с тобой вина, Ли, и ничья больше. Мне не должны были заходить так далеко тогда, а раз уж такое случилось, надо было найти выход из положения и остаться вместе. Отец считает, что Ричард – самая лучшая партия для меня. Он думает, что муж относится ко мне хорошо. Отец не должен ничего знать, Ли. Ли удивился, почему Одри отказывается верить, что отец мог скрыть его письма. И не стал больше убеждать ни в чем. В ее состоянии и положении лучше верить, что отец не способен прочитать и уничтожить письма. Ей станет очень тяжело осознавать, что отец по существу предал ее ради спасения своей бесценной плантации. Возможно, она права, отец хочет только добра и в полном смысле боготворит свою дочь. И никогда не позволил бы издеваться над ней даже ради Бреннен-Мэнор. Он совершенно неосведомлен о том, что представляет собой Ричард Поттер за
