– О Боже, – взмолилась Одри, схватившись за голову. Ее любимый отец! У нее всегда была особая антипатия и неприязнь к тем рабовладельцам, которые спят с рабынями. После медового месяца с Ричардом она относилась к такому с особым отвращением. Принуждал ли отец Лину в самом начале? Если даже не принуждал, мог ли он по-настоящему полюбить негритянку? Оказывается, все это было еще до смерти матери. Как он мог так поступать с ней? Это было больнее всего!
– Пойдем, моя дорогая, – услышала она голос Ричарда. – Если уж я здесь, то будет гораздо лучше, чтобы нас видели вместе.
Одри взглянула на мужа глазами, полными невыплаканных слез.
– Я хочу, чтобы ты немедленно отвез меня в Бреннен-Мэнор. Меня и Тусси.
Ричард недовольно нахмурился:
– Что тебе сказала Элеонор?
– Это правда то, что она говорила о моем отце и Лине? Правда, что Тусси моя единокровная сестра?
Ричард развеселился:
– Ради всего святого, Одри, все об этом знают. Меня всегда смешило то, что ты ничего не подо зреваешь. Но я дал твоему отцу слово не рассказывать тебе ничего. Он очень беспокоился, не зная, как ты к этому отнесешься.
– Я хочу увидеть их всех вместе: его, Лину и Тусси. Ты отвезешь меня в Бреннен-Мэнор?
Насмешливая улыбка все еще играла на губах Ричарда.
– Если ты хочешь, пожалуйста. – Он подошел к ней ближе. – Одри, большинство браков устраиваются по расчету, так же, как и наш с тобой брак, так же, как мой брак с первой женой. То же самое было с твоими родителями. Они никогда по-настоящему не любили друг друга, но все равно были счастливы. София родила Джозефу двоих детей. Задолго до рождения Джоя она знала, что твой отец влюблен в Лину. Она очень красивая и умная негритянка. И, конечно, ты это и без меня знаешь, – Ричард поправил галстук. – София смирилась, она постаралась понять мужа, как настоящая хорошая жена. Любовью занимаются, чтобы иметь детей, чтобы удовлетворять страсть. У мужчины должно быть и то, и другое. Твоя мать нашла счастье и утешение в детях. И теперь, если ты хочешь, чтобы наш брак выглядел нормальным и благополучным для окружающих, тогда ты, может быть, пустишь меня к себе в постель, чтобы у тебя, по крайней мере, появились дети. Я действительно уверен, что ты сможешь забыть прошлое и устроить свою жизнь, если у тебя родятся дети, которых ты будешь любить.
Одри растерянно смотрела на него.
– Я всегда предполагала, что люди занимаются любовью ради того, чтобы иметь детей и одно временно, чтобы удовлетворить страсти.
Ричард покачал головой.
– Ты все еще юная мечтательница. Твой янки овладел тобой из чисто мужского желания соблазнить девственницу, ничего больше. Ли Джеффриз может говорить о своей любви все, что хочет, но факт остается фактом. Он никогда не собирался на тебе жениться. Ни до того, как переспал с тобой, ни после. Может быть, сейчас ты понимаешь все лучше и изменишь свое идеалистическое представление о чувствах Ли Джеффриза. Он не рыцарь в блестящих доспехах. В конце концов, он женится по тем же причинам, по которым женятся все мужчины: чтобы рядом с ним была порядочная женщина, которая улучшит его мате риальное положение и нарожает наследников. Все остальные женщины в его жизни только для наслаждения. Иногда, как в случае с твоим отцом, он может полюбить другую женщину. Но та, другая, никогда по-настоящему не станет частью его жизни, так же, как ты никогда бы не была частью его жизни. Он янки, Одри, и женится только на женщине-янки. Вот и все. Когда я увижу, что ты все поняла правильно и выбросила из головы мысли об этом ублюдке, то смогу быть благоразумным и обращаться с тобой уважи тельно.
Одри не желала верить его словам. Но то, что она сегодня узнала об отце потрясло ее, разрушило веру в человека и ее представление об истинной любви. Казалось, что все ее предали, даже любимый отец.
– Ты отвезешь меня в Бреннен-Мэнор?
– Мы не сможем добраться туда засветло. Скоро стемнеет. Утром я сразу же отвезу тебя, – Ричард презрительно взглянул на Элеонор, которая наблюдала за ними издалека. – Если хочешь, мы можем сегодня остановиться на ночь в отеле. Не совсем удобно оставаться здесь в доме Элеонор.
Глаза Одри гневно вспыхнули.
– Разве? – язвительно поинтересовалась она и передернулась от мысли, что должна провести ночь с мужем в одной комнате. Злая, разочарованная, потерявшая всякие иллюзии, она вытерла слезы и решительно сказала:
– Хорошо. Но если ты только дотронешься до меня сегодня ночью, клянусь, я буду кричать так, что ты пожалеешь об этом! Уж очень многие в этом городе сплетничают о тебе и Элеонор и о том, что ты, должно быть, плохой муж.
Он усмехнулся, Одри разозлилась.
– Может быть, они говорят о том, какая ты, должно быть, плохая жена.
Одри покраснела от злости. Ричард перестал улыбаться и серьезно пообещал:
– Я не стану тебя трогать, Одри дорогая… пока. Собери вещи, мы уедем отсюда и снимем номер в отеле. – Он подал ей чистый носовой платок, который достал из кармана элегантного костюма.
Одри взяла платок, вытерла слезы.
– Тусси знает?
Ричард пожал плечами.
– Конечно, знает. Она знает об этом уже много лет, но ей строго-настрого приказали не говорить тебе ни слова. Как ты думаешь, почему твой отец запретил ей встречаться с тем негром по имени Элиа? Он хочет
