— Мисс Соммерз, впустите нас, — произнес Джейсон в домофон.
— Кто это? — раздался из динамика удивленный голос.
— Коулман и Маккей.
— Я вас знаю?
— Не совсем. В эту субботу вы были на концерте нашей группы вместе с вашей подругой, некоей Самантой.
Раздался изумленный вздох, а через минуту домофон запиликал, впуская поздних посетителей.
Джиллиан не знала, чему больше удивляться: тому, что музыканты знают ее, тому, что они знают ее адрес, их позднему визиту или всему вместе. До нее еще не дошли слухи о газетной статье, так как она никогда не читала бульварную прессу. Но, услышав упоминание о Саманте, она шестым чувством догадалась, что необходимо открыть дверь двум незнакомцам.
Джейсон не стал разводить политес и с порога сразу спросил, видела ли она статью в газете. Джиллиан, нервно кутаясь в домашний халатик, удивленно переводила взгляд с одного на другого.
Видя написанное на ее лице недоумение, Ник сунул ей в руку газету и безапелляционным тоном проинформировал:
— Пока вы будете читать, мы посидим в комнате.
Удивленная подобной бесцеремонностью, Джиллиан приняла газету из его рук и, приоткрыв от изумления рот, проводила его взглядом. Маккей, не дожидаясь приглашения, направился прямиком в гостиную. Он был похож на наглого рыжего уличного кота, по-хозяйски шагающего по чужому дому, куда по неведомым причинам его занесла судьба.
— Вы позволите, мисс Соммерз? — вырвал ее из оцепенения голос Джейсона, который все еще стоял в дверях.
— Конечно, проходите, — поспешила она пригласить и второго незваного гостя. В конце концов, одним кошаком в доме больше, одним меньше — разница небольшая.
Джиллиан последовала за ними. Ник успел ознакомиться с содержимым бара, выбрать напиток по душе, наполнить бокал и развалиться на диване. Джиллиан невозмутимо села в кресло и опустила глаза в газету, решив, что воспитанная леди не должна реагировать на неадекватное поведение окружающих. Заодно за невозмутимостью она попыталась скрыть робость, которая охватывала ее в компании музыкантов, особенно бесцеремонного Маккея.
Джейсон сел рядом с другом и сердито пробормотал:
— Ник, что ты себе позволяешь! Полегче, твои манеры иногда зашкаливают.
— Да ладно, Джей, расслабься. Что я такого сделал! И вообще, кому нужна помощь — нам или ее подруге? Так что ради своей подруги мисс Соммерз может и потерпеть выходки старины Маккея. Мы тут вообще исключительно по доброте душевной. Твоей доброте, между прочим.
Они говорили не слишком громко и не ожидали, что Джиллиан, погруженная в чтение, может услышать их разговор. Поэтому оба вздрогнули, когда раздался ее взволнованный голос:
— Я могу и потерпеть, мистер Маккей, если мне сию минуту объяснят, что все это значит. — Она выразительно посмотрела на обоих мужчин и изящным жестом ткнула ухоженным пальчиком в газету на своих коленях.
Джейсон бросил предупреждающий взгляд на друга, опасаясь, что тот опять скажет что-нибудь в своем дерзком духе, но тот ограничился нейтральным:
— Давай, Джей, твой выход.
Джейсон не в первый раз за вечер принялся за объяснения. Джиллиан слушала, стараясь сохранить невозмутимый вид, но под ироничным взглядом Маккея, с ухмылкой слушающего уже известную ему историю, ей это плохо удавалось.
— По-хорошему, нам бы с мисс Холлиуэл согласовать версии произошедшего, чтобы сведения совпадали. Сегодня во время интервью я еле выкрутился. Боюсь, подобная тактика вызовет еще больше любопытства у журналистов. Поэтому вы понимаете, мисс Соммерз, что мне крайне важно связаться с мисс Холлиуэл.
— Я… я не знаю… — Она совсем смешалась под пристальными взглядами мужчин.
— Мисс Соммерз, сегодня, когда у меня брали интервью на радио, вопрос о наших отношениях с мисс Холлиуэл уже возник. Крайне важно, чтобы исходящая от нас информация об этом была одинаковой и не повредила репутации вашей подруги. Это вы, конечно, понимаете.
— Да, но чем я могу вам помочь?
Маккей не выдержал и насмешливо бросил:
— Послушайте, дамочка, перестаньте тупить. Если вы дадите Джейсону номер телефона вашей подруги, ничего страшного не случится. А вот если вы не захотите поделиться этой информацией, тогда мы умываем руки.
13
Прежде чем отправиться домой, мистер Холлиуэл заглянул в кабинет дочери и неожиданно предложил подвезти ее домой.
Саманта, немного удивленная такой заботой, отказалась, так как планировала немного задержаться и поработать над кое-какими документами. Потом она вспомнила, чем могло быть вызвано это предложение отца, и помрачнела. Оставалось надеяться, что в связи с последними событиями он не начнет контролировать каждый ее шаг.
Раньше в отношениях Саманты и Гарри не было места недоверию. Даже тогда, шестнадцать лет назад, когда после ночи, проведенной в полицейском участке, она навестила отца в больнице и клятвенно заверила его, что такого больше не повторится, тот поверил ей на слово.
Он не стал контролировать, выполняет ли девочка обещание, хотя молодая жена настоятельно советовала ему не доверять без оглядки детским словам. Это был единственный раз, когда Кимберли попыталась вмешаться в их с Гарри отношения, и ее попытка провалилась. С тех пор Саманта не давала ни единого повода усомниться в своей способности держать слово.
Интересно, что скажет мачеха, когда сплетни о ее падчерице и Джейсоне Коулмане, распространяемые средствами массовой информации, дойдут до ее ушей? Можно представить, как Кимберли будет злорадствовать. Хотя зачем представлять? Совсем скоро Саманте предстоит наверняка узнать мнение мачехи на этот счет. Поддерживая давно заведенную традицию, они раз в месяц собирались втроем — Гарри, Кимберли и Саманта — и отправлялись на неформальный ужин с еще несколькими семьями коллег Гарри в «Мажестик». Маловероятно, что мачеха упустит возможность прокомментировать недавние события.
Гарри оглядел кабинет дочери. Его взгляд остановился на телефонной трубке, которая лежала на столе рядом с аппаратом. Бесконечные телефонные звонки от представителей прессы начались уже после полудня: журналисты во что бы то ни стало желали выяснить, что мисс Холлиуэл имеет сказать по поводу публикации. Сначала она терпеливо отвечала каждому звонившему, что пока никак не будет комментировать статью, а потом просто перестала брать трубку, однако звонки не прекращались. Через пару часов голова у нее раскалывалась от непрекращающегося звона. К решению проблемы Саманта подошла просто и без излишних затей: сняла трубку и положила ее на стол. Если бы только вот так же просто можно было решить проблему, породившую такой телефонный шквал!
— А я-то думаю, что это у тебя все занято? — пробормотал отец, кивая на телефон.
Саманта пояснила, что после полудня начались звонки репортеров, которые желали непременно услышать из первых уст ее мнение по поводу статьи. Для Гарри это не стало неожиданностью, он предполагал, что дальше события будут развиваться именно таким образом — осада со стороны прессы и телевидения была неизбежна. Самые дотошные журналисты даже пытались выведать что-либо у мистера Холлиуэла, но его личному помощнику удалось ловко избавиться от их настойчивых попыток напрямую дозвониться до сенатора. Гарри попытался предложить дочери свою помощь в переговорах с прессой. Саманта покачала головой:
