то прорвет внутреннюю паутину и в таком случае как минимум сломает сам себя, навсегда лишившись возможности носить Черный, а то и Красный, принадлежавший ему по Праву рождения. Если он не сможет вовремя остановиться и продолжит падать в бездну, то либо умрет на месте, либо сойдет с ума.
Деймон рванул вперед, стараясь не пропустить момент поворота. Если он все сделает правильно, то сумеет высвободить максимальную силу. Где-то далеко наверху он по-прежнему чувствовал дикую боль в сведенных судорогами ногах и затекших мышцах шеи, раздиравшую все тело на части. И все же он быстро двигался вниз. В последний момент Деймон свернул, совсем рядом с внутренней паутиной, зачерпнув все оставшиеся у него резервы Черных Камней, и рванул наверх на быстро поднимающейся волне холодной черной ярости, темной стрелой мчась к сердцевине золотого обруча.
На протяжении всего пути наверх он сумел удержать свою силу сжатой на острие ментального копья, и в тот миг, как тонкая игла пронзила сердцевину Кольца, он высвободил всю сокрушительную мощь Черного. Она неистовым ураганом полилась внутрь, заставляя золотой обруч расширяться до тех пор, пока он не разлетелся на части, не выдержав напряжения.
Деймон медленно открыл глаза. Он дрожал от изнеможения и холода. Малейшее движение, даже дыхание, причиняло острую, мучительную боль, выворачивающую его наизнанку. Протянув левую руку к паху, Деймон попытался нащупать Кольцо Повиновения. К груди он поднес две его половинки.
Он был свободен.
Поскольку Черный Камень был окончательно опустошен, он заставил его исчезнуть и призвал свой Красный, носимый по Праву рождения, чтобы сделать последний ход.
Если Доротея или Грир избежали неприятных последствий и их кольца все-таки уцелели, то они по- прежнему могут с их помощью установить, где находятся обломки Кольца Подчинения, и таким образом отыскать его укрытие.
Деймон закрыл глаза, сосредоточился на месте, которое так хорошо знал, и заставил два обломка Кольца Повиновения исчезнуть.
В маленькой беседке две половины золотого обруча зависли в воздухе на мгновение и упали на покрытую снегом клумбу с ведьминой кровью.
Последнее, что успел сделать Деймон, — призвать одеяло, набросить на него согревающее заклятие и как следует завернуться в него. Ментальная сеть, которую он раскинул ночью, исчезла. Теперь он не мог сказать, цела ли его Королева. Сейчас он в любом случае ничего не смог бы сделать для нее. И для себя, впрочем, тоже. До тех пор пока его тело не получит требуемого отдыха, у Деймона не будет сил даже на то, чтобы выбраться из собственной могилы.
Кассандра нервно ходила по комнате.
Завеса вокруг Белдон Мора не позволяла войти Хранителям и мертвым демонам. Но выходить-то оттуда никому и ничему не было запрещено.
К счастью, она надела Черный Камень, а не Красный, когда остаточная волна от резкого нырка Сади, устремившегося во Тьму, ударила по ней. Даже с такой защитой ее тело задрожало от напряженности этого рывка.
Поднявшись с пола, Кассандра невольно задумалась, сколько людей Крови, недостаточно хорошо обученных, чтобы знать, что нужно двигаться вместе с этими волнами, а не пытаться закрыться от них, утратили разум, раздробленный жестоким натиском на части, или же были сломлены, вернувшись к Камню, доставшемуся по Праву рождения?
А что насчет Джанелль? Он обратился против нее? Сражалась ли она с ним сейчас за свою жизнь?
Кассандра покачала головой, продолжая мерить комнату шагами. Нет, он любит эту девчушку. Но тогда зачем понадобился такой резкий спуск? Она боялась Деймона сейчас ничуть не меньше, чем его отца. Но неужели он сам не понимал, что Хранительница встала бы рядом с ним и сражалась бок о бок, чтобы защитить Джанелль?
Медленно спустившись вглубь, Кассандра закрыла глаза и открыла свой разум, отправив поисковый импульс на запад по Черной нити. Импульс встретил на своем пути завесу, прошел чуть дальше, а затем рассеялся.
Этого было вполне достаточно.
Следующий час Кассандра провела расчищая Алтарь, полируя ритуальный канделябр, выгребая оттуда огрызки четырех старых черных свечей и заменяя их новыми. Когда она наконец завершила приготовления, Алтарь вновь стал тем, чем был всегда, но не использовался в этом качестве уже много веков.
Вратами.
Она искупалась в горячей ароматизированной воде, вымыла и уложила волосы, а затем надела простое платье из черного паучьего шелка, по-прежнему сидевшее идеально. Ее Черный Камень в своей древней оправе снова закачался на груди. Кольцо с таким же Камнем в обманчиво женственном перстне легко скользнуло на палец. Два серебряных браслета с обломками ее Красного Камня, обточенными в форме песочных часов, были надеты на обтягивающие рукава платья. Наряд завершали мягкие замшевые туфли, сделанные давно забытыми умельцами. Нога сидела в них как влитая.
Она была готова. Она достойно встретит бурю, которую принесет эта ночь.
Со спокойным выражением лица и отстраненным взглядом изумрудных глаз Кассандра опустилась в кресло и приготовилась ждать.
Когда рабов наконец вывели на свежий воздух из соляных шахт Прууля, Люцивар повернулся к западу. Соленый пот больно жалил свежие порезы на спине. Тяжелые цепи, приковывавшие запястья к поясу, оттягивали и без того болевшие руки. Но он стоял на месте, впитывая чистый вечерний воздух и наблюдая за тем, как последние лучи солнца скрываются за горизонтом.
Он оседлал темные волны, окатившие Прууль, со страстью любовника, используя свои Эбеново-серые силы, чтобы укрепить их и позволить прокатиться чуть дальше на восток. Единственное, о чем Люцивар сожалел, — это о своей неспособности присоединиться к Сади в небольшом кровопускании. Правда, вряд ли Садисту нужна его помощь. И было бы весьма небезопасно оказаться в одном городе с человеком, испытывающим такой гнев.
Когда перепуганный до полусмерти стражник потряс хлыстом перед рабами, заставляя их вернуться в свои темные, вонючие клетушки, Люцивар улыбнулся и прошептал:
— Отправь их всех в Ад, Ублюдок. Отправь их
Филип Александр сидел за столом, обхватив голову руками и глядя на разбитый Серый Камень.
Потребовалось… сколько, не больше минуты? Всего лишь одна минута — и столько разрушений? Некоторые охранники первыми ощутили это странное, страшное чувство, словно пытаешься устоять на сильном ветру, который крепчает с каждой секундой. Затем Леланд. Затем Александра. В те мгновения Филип был просто озадачен, гадая, почему они внезапно побледнели и замерли, почему все прислушиваются неизвестно к чему. Когда же эта буря пронеслась мимо Серого, направляясь вниз, у него осталась лишь одна секунда. Лишь одно мгновение, чтобы понять, что происходит, и, обняв Александру и Леланд, бросить их на пол и прикрыть собой, а затем создать Серый щит вокруг. Лишь одно мгновение.
Затем его мир взорвался.
Он продержался около минуты, прежде чем титанический выброс Черной силы разбил на части Серый Камень и нахлынул на него подобно цунами. Волна набрала силу и врезалась в берег. Он почувствовал, как Александра пытается поддержать его, а потом поток силы закружил и ее.
Всего одна минута.
Когда все было кончено и у него немного прояснилось в голове…
Из хейллианских стражников, оставшихся в приемной, все, кроме двоих, были мертвы или лишились рассудка. Леланд и Александра, которых он укрыл от первой волны, были потрясены происшедшим, но вроде бы целы. Филип сломался, вернувшись к своему Зеленому Камню, принадлежавшему ему по Праву рождения.
По-прежнему потрясенные, они втроем, спотыкаясь, кое-как вышли из приемной. Они обнаружили
