Ледяной, ледяной гнев… Если его не приглушить в ближайшее время…
– Я должен идти, – рассеянно произнес Люцивар. Он почувствовал, как чьи-то руки сжались на шее, утягивая его за собой, и автоматически оттолкнул мешающее ему тело. Лютвиан начала ругаться.
Не обращая на мать ни малейшего внимания, он направился к двери и удивился, увидев, что Рокси лежит на полу.
– Ты должен обслужить меня! – истерично взвизгнула та, с трудом приняв сидячее положение. – Ты возбудил меня, значит, должен обслужить!
Развернувшись, Люцивар отломал ножку стула и бросил ее на колени Рокси:
– Можешь воспользоваться этим.
С этими словами он вышел из дома.
«Я не допущу этого. Я не покорюсь».
– Люцивар!
Зарычав, он попытался сбросить руку Лютвиан.
– Я должен идти. Кошка в беде.
Ее пальцы сжались.
– Ты уверен в этом? Ты ведь достаточно хорошо чувствуешь ее?
– Да! – воскликнул он. Люцивар не хотел бить мать, не хотел причинять ей боль. Но если в ближайшее время она не отпустит его…
Ладонь, лежащая на его руке, задрожала.
– Ты отправишь мне сообщение? Ты ведь сообщишь мне, если… если ей нужна помощь?
Люцивар одарил Лютвиан спокойным, суровым взглядом. Да, она могла ревновать, поскольку всех мужчин в их семье как магнитом тянуло к Джанелль, но беспокойство женщины было искренним. Он грубо поцеловал ее в щеку.
– Я сообщу.
Лютвиан сделала шаг назад.
– Ты провел все эти годы, обучаясь воинскому ремеслу. Так займись чем-нибудь полезным.
«Нет».
Люцивар помчался по Серой нити Паутины, выжимая всю скорость, на которую был сейчас способен, и прекрасно понимая, что уже слишком поздно.
«Я тебе не позволю».
Что бы ни произошло сейчас, он позаботится о ней потом. Благая Тьма, пусть это «потом» наступит… Он помчался еще быстрее.
«Не-э-э-эт!»
…Гнев. Мать-Ночь, какой гнев!
Люцивар проталкивался через толпу, орудуя локтями. Лица собравшихся были слегка зеленоватыми и отражали глубокий страх. Он оказался в том доме, где сосредоточилась и выплеснулась сила Джанелль, сорвавшаяся с привязи. Предводитель средних лет стоял у одного конца коридора, что-то сбивчиво объясняя мрачному Мефису. Послевкусие яростной силы доносилось из-за двери с противоположной стороны.
Люцивар рванулся к ней.
– Люцивар, не смей!
Не обратив никакого внимания на приказ Мефиса, Люцивар с легкостью разбил Серый замок, наложенный на дверь его мертвым братом.
– Люцивар, не ходи туда!
Но эйрианец мгновенно распахнул дверь, вошел в комнату и замер на месте.
Перед ним на ковре лежал палец. Золотое кольцо отчасти вплавилось в плоть. Камень превратился в порошок.
Это был самая большая – и единственная узнаваемая – часть тела, по всей видимости некогда принадлежавшая взрослому мужчине. Остальное было ровным слоем размазано по комнате.
Жужжание в голове и поплывшая перед глазами комната подсказывали, что ему необходимо как можно быстрее вспомнить, как правильно дышать. Однако сделай он хоть один вдох в этой комнате – и еще неделю будет кашлять.
И вместе с тем здесь было что-то не так. Люцивар знал, что не уйдет до тех пор, пока не выяснит, что именно.
Когда ему это наконец удалось, эйрианец быстро достиг грани, на которой не задумываясь совершит убийство.
Одно мужское тело. Одна уничтоженная кровать. Остальная мебель, хотя и покореженная осколками костей, была нетронута.
Люцивар попятился прочь из комнаты и повернулся к человеку, который что-то бормотал, объясняясь с Мефисом.
– Что вы с ней сделали? – с обманчивым спокойствием поинтересовался он.
– С
Проревев эйрианский боевой клич, Люцивар пришпилил Предводителя к стене.
– Что вы с ней сделали?!
Тот только пискнул. Никто не спешил ему на помощь.
– Люцивар, – произнес Мефис, приподняв стопку бумаг. – Похоже, Джанелль сегодня днем вышла замуж за лорда…
Люцивар зарычал.
– Она не вышла бы замуж по доброй воле без присутствия членов своей семьи. – Он, оскалившись, ухмыльнулся Предводителю. – Верно?
– Он-ни п-полюбили друг друга, – заикаясь пролепетал тот. – П-просто головокружительный р-роман. Она н-не хотела, чтобы вы узнали об этом, пока свадьба не состоится.
– Кто-то другой не хотел, – согласился Люцивар. Хищно улыбнувшись, он призвал эйрианский боевой меч и поднял его так, чтобы Предводитель мог хорошенько рассмотреть оружие. – Тебе по-прежнему нужно твое лицо? – мягко поинтересовался он.
– Люцивар… – предупреждающе начал Мефис.
– Не вмешивайся, Мефис! – рявкнул тот. Его едва сдерживаемая ярость заставила всех присутствующих в тот же миг замереть на месте.
Думай. Она боялась. На свете было не так много вещей, способных испугать маленькую Джанелль. Она боялась, но при этом успела прийти в такую ярость, что всерьез обдумывала возможность разорвать связь между телом и духом, предпочитая скорее покинуть оболочку, нежели подчиниться. Думай. Если бы это было в Террилле…
– Что ты ей дал? – Когда Предводитель ничего не ответил, Люцивар кончиком меча пощекотал его щеку. Острие оставило чистый, глубокий порез. Побежала кровь.
– С-слабый отвар. Чтобы помочь ей успокоиться. Она боялась. Боялась их всех – ос-собенно т- тебя…
Как можно говорить такую чушь человеку, в руках которого оружие достаточно мощное и острое, чтобы разрубить кость?..
Они опоили ее. Одурманили. Дали нечто достаточно сильное, чтобы затуманить разум и вместе с тем оставить способность подписать брачный контракт. Но даже это не объясняло того, что произошло в той комнате.
– А потом? – ласковым голосом, сорвавшимся на разнеженное, опасное мурлыканье, уточнил Люцивар. – Что вы дали ей, готовя к брачному ложу? – Когда Предводитель молча уставился на него, эйрианец не спеша надавил на клинок. – Где бутылки?
Тяжело дыша, Предводитель слабо махнул рукой в сторону ближайшей двери.
Мефис вошел в комнату и вернулся с двумя маленькими пузырьками.
