опустился на колени у изголовья. Легонько прикоснувшись ладонью к ее щеке, он выпустил тонкую ментальную нить, прощупывая повреждения.
Легкие быстро разрушаются, артерии и вены готовы лопнуть, сердце бьется слабо и неровно. Остальные внутренние органы работают на грани изнеможения. Кости не прочнее яичной скорлупы.
«Джанелль, – позвал Сэйтан. Благая Тьма, неужели она опять разорвала связь между телом и духом?! – Ведьмочка!»
«Сэйтан? – Ментальный голос Джанелль звучал слабо, словно доносился издалека. – Я все испортила, верно?»
Он пытался сохранять спокойствие. Джанелль обладала необходимыми знаниями Ремесла и силой, чтобы исцелить тело. Если он и дальше удержит связь между Сущностью и телом, возможно, еще будет шанс спасти ее. «Полагаю, можно и так сказать».
«Ладвариан принес целительную паутину из Цитадели в Террилле?»
– Ладвариан! – Сэйтан мгновенно пожалел о своей несдержанности, поскольку, услышав его крик, щенок сжался и захныкал, слишком расстроенный и испуганный, чтобы вспомнить, как нужно разговаривать с человеком. «Держи себя в руках, Са-Дьябло, – велел Сэйтан самому себе. – Гнев разрушителен в любой комнате, где совершается исцеление, а в этой он вполне может оказаться смертельным». – Леди спрашивает о целительной паутине, – тихо пояснил он. – Ты принес ее?
Каэлас обхватил тельце щенка обеими лапами и успокаивающе лизнул своего товарища в нос.
После второго тычка Ладвариан наконец собрался с мыслями и произнес: «Сеть? – Он поднялся, по- прежнему прячась за куда более крупным телом кота. – Сеть. Я принес сеть».
Между Ладварианом и кроватью появилась маленькая деревянная рама.
На взгляд Сэйтана, целительная сеть, заключенная в эту раму, выглядела слишком уж простой, чтобы помочь настолько поврежденному телу. Но затем он заметил, что единственная нить паучьего шелка, оплетающая кольцо с Черным Камнем, крепится к основанию рамы.
«Трех капель крови на кольцо будет достаточно, чтобы пробудить целительную паутину», – пояснила Джанелль.
Сэйтан взглянул на Люцивара, стоявшего у постели и сжавшегося, словно в ожидании смертельного удара. Он поколебался – и беззвучно выругался, поскольку ему по-прежнему было больно от старых обвинений, даже несмотря на то, что просил он не для себя.
– Джанелль говорит, что кольцо нужно смочить тремя каплями крови. Я не решаюсь применить свою, поскольку не знаю, что сделает с ней кровь Хранителя.
В глазах Люцивара вспыхнул холодный гнев, и Сэйтан осознал, что его сын прекрасно понял, почему он попросил не сразу.
– Чтоб ты провалился в самые недра Ада, – с горечью бросил Люцивар, доставая из голенища сапога маленький нож. – Ты
Сэйтан задержал дыхание. Сеть наконец начала сиять.
Люцивар убрал нож на место.
– Я пойду позову Лютвиан.
Сэйтан кивнул. Впрочем, Люцивар и не стал дожидаться его согласия, поскольку уже успел выйти через стеклянные двери, ведущие в маленький садик, и взмыть в ночное небо.
Тело Джанелль дернулось и изогнулось. Через по-прежнему связывающую их ментальную нить Сэйтан почувствовал, как Ремесло, заключенное в паутине, омывает ее, стабилизируя состояние. Он покосился на сеть и попытался отогнать чувство отчаяния. Треть нитей уже успела почернеть, истратив свою силу.
«Я не ожидала, что все будет настолько плохо», – извиняющимся тоном мысленно произнесла Джанелль.
«Лютвиан скоро будет здесь».
«Это хорошо. С ее помощью я сумею направить энергию, которую не может вмещать мое тело, в сеть, чтобы использовать ее для исцеления».
Он почувствовал, как ее сознание угасает.
«Джанелль!»
«Я нашла его, Сэйтан. Я оставила след на тропе, за которым он может следовать. И я… я велела Сюрреаль отвести его в Цитадель, но не уверена, что она слышала меня».
«Не думай об этом сейчас, ведьмочка. Сосредоточься на исцелении».
Она погрузилась в легкий сон.
К тому времени, как Лютвиан прибыла в Цитадель, израсходовались уже две трети нитей простой целительной паутины Джанелль, и Сэйтан невольно начал думать, хватит ли времени сплести еще одну до того, как погаснет последняя.
Он понял, что не может просто стоять и наблюдать. Как только Лютвиан немного успокоилась и приступила к своей задаче, он ретировался в гостиную, забрав с собой Ладвариана и Каэласа. Он не стал спрашивать, где Люцивар. Сэйтан ощущал только благодарность за то, что им не придется сейчас рычать друг на друга, поскольку от беспокойства было намного сложнее держать себя в руках.
Повелитель мерил гостиную шагами до тех пор, пока нога не разнылась и не начала подкашиваться. Он приветствовал боль, как добрую знакомую, испытав существенное облегчение от возможности сосредоточиться на физических страданиях, а не на ужасном ударе, который может ожидать его в любой момент.
Потому что он не был уверен в том, что выдержит очередное бдение у ее постели.
Потому что не знал, действительно ли Джанелль достигла своей цели. Оправданны ли ее нынешние страдания?
4. Искаженное Королевство
Поднимаясь, он учился.
Она оставила на светящейся тропе небольшие местечки, где он мог отдохнуть: дикие фиалки, окружившие удобный на вид валун; чистый, прозрачный ручей, текущий по камням и собиравшийся в спокойное озерцо, возле которого можно было присесть и насладиться покоем; маленькую лужайку, поросшую густой, сочной зеленой травой, где можно было смело вытянуться во весь рост; пушистого коричневого кролика, застенчиво поглядывающего на него из зарослей клевера; весело потрескивающий огонь, возле которого растаял первый слой льда, давным-давно окружавший его сердце.
Поначалу Деймон пытался не обращать на такие места внимания, однако скоро он выяснил, что может миновать одно – реже два из них, борясь с тяжестью, затрудняющей каждый следующий шаг. Если же он пытался пройти мимо третьего, то обнаруживал непреодолимое препятствие. Инстинкт предупреждал, что стоит сойти прочь с сияющей дорожки, чтобы миновать преграду, и он может никогда не найти дороги обратно. Поэтому он возвращался назад по собственным следам и отдыхал до тех пор, пока давление не исчезало, давая возможность продолжить путь.
Он постепенно начал осознавать, что у этой тяжести было имя – тело. Это на какое-то время сбило его с толку. Разве у него не было тела? Он ходил, дышал, слышал, видел. Чувствовал усталость. Ощущал боль. Это другое тело казалось другим, слишком плотным, тяжелым. Деймон не был уверен в том, что ему нравится поглощать его сущность в себя – точнее, самому вплавляться в него.
Однако тело было частью все той же хитроумно сплетенной паутины – как и фиалки, вода, небо, огонь – напоминания о мире, существующем за пределами разбитого, ломаного ландшафта. Поэтому он твердо решил заново познакомиться с ним.
Через некоторое время в подобных местах Деймон начал находить небольшие, но очень ценные для него подарки – часть головоломки по Ремеслу, один аспект или строка того или иного заклинания. Постепенно эти кусочки начали складываться в единое целое, и он заново узнал основы Ремесла Черных
