В тот миг, как он мысленно произнес это название, глаза девушки распахнулись.
Внезапно перед ним предстала непроходимая, непроницаемая, кружащаяся мгла. Он слегка рассеялся, и Сэйтан сумел заглянуть в бездну. Все инстинкты побуждали его бежать прочь, отдалиться от холодного гнева и безумия, по спирали поднимавшихся из глубин.
Однако в эти ярость и сумасшествие были вплетены мягкость и магия. Поэтому Жрец остался на месте, ожидая на краю обрыва того, что должно случиться. Он не станет бежать от своей Королевы.
Туман снова сомкнулся. Сэйтан не видел ее, но почувствовал, как Джанелль поднялась из бездны. И вздрогнул, когда ее замогильный, полуночный шепот погребальным звоном колокола раздался в его сознании.
«Брайарвуд – сладкий яд. От него нет лекарства».
Сказав это, она вновь заскользила вниз по спирали, и Сэйтан почувствовал, что его разум вновь принадлежит только ему самому.
Джанелль наконец пошевелилась.
– Сэйтан? – спросила она. Ее голос был еще совсем детским, таким неуверенным, хрупким…
Сэйтан поцеловал ее в щеку.
– Я здесь, ведьмочка, – хрипло произнес он, прижимая ее к груди и убаюкивая. Он осторожно выпустил импульс в комнату и быстро понял, что прибегать к Ремеслу будет бесполезно до тех пор, пока ментальный шторм не угаснет окончательно.
– Что… – слабо начала было Джанелль, но Сэйтан прервал ее:
– Тебе приснился кошмар. Ты помнишь что-нибудь?
Долгое молчание.
– Нет. Что мне приснилось?
Сэйтан замешкался… и ничего не сказал.
На балконе за стеклянной дверью раздалось шарканье ботинка. Кто-то торопливо спускался по лестнице.
Сэйтан резко поднял голову. Поскольку было бесполезно пытаться обнаружить незваного гостя с помощью Ремесла, он разорвал простыни, обвивавшие его ноги, и бросился к двери на балкон.
– Протвар! – крикнул он, пытаясь сотворить шар колдовского света, чтобы развеять тьму, застлавшую сад, однако ментальный шторм, созданный Джанелль, поглотил всю его силу, и яркая вспышка, на которую его хватило, лишь окончательно все испортила, на несколько мгновений ослепив Повелителя.
В дальнем конце сада раздалось рычание. Закричал человек. До Сэйтана донеслись звуки яростной, но недолгой борьбы, ослепительное сияние, шипение силы, выплеснувшейся из двух Камней и тут же поглощенной, а затем странные, шаркающие шаги и грохот захлопнувшейся двери.
И тишина.
Дверь спальни распахнулась настежь. Сэйтан резко развернулся, оскалившись, но в комнату вбежал Андульвар, обнажив эйрианский боевой меч.
– Останься с ней! – бросил Повелитель. Он сбежал вниз по ступеням балкона, автоматически попытавшись подкрепить заклинания, запечатывавшие Зал и не дающие никому выйти. Сэйтан грязно выругался. Огромная волна темной силы, вырвавшаяся из сознания Джанелль, разбила вдребезги все его щиты – это означало, что чужак мог преспокойно выбраться отсюда, прежде чем они успеют выследить его. А стоит отойти на некоторое расстояние, чтобы преодолеть последствия шторма, и можно с легкостью вскочить на Ветра, растворившись в воздухе.
Эйрианский Предводитель протянул разорванный черный шелковый шарф.
– Я нашел это возле южной башни.
Сэйтан уставился на шарф, который был на Грире, когда тот впервые пришел в Зал. Золотистые глаза Жреца угрожающе блеснули, когда он повернулся в сторону южной башни.
– Я был слишком снисходителен к играм Гекаты – и ее любимцам. Однако этот переполнил чашу моего терпения.
– Геката! – Протвар, ругаясь, выронил шарф и вытер руки о штаны. Затем он улыбнулся. – Не думаю, что ее любимчик сумел убраться таким же целым и невредимым, каким пришел. У южной башни я нашел отпечатки волчьих лап.
Волки. Сэйтан снова уставился на южную башню. Волк и Грир. Наживка и похититель? Но то рычание и соприкосновение двух сил…
Движение на балконе привлекло его внимание.
Джанелль смотрела на них сверху вниз. Андульвар покровительственно обнимал ее за плечи, прижимая к себе левой рукой. В правой руке он по-прежнему держал обнаженный клинок.
– Папа, что случилось? – спросила Джанелль.
Кивнув Сэйтану, Протвар заставил черный шарф исчезнуть и скользнул в тени, снова став на стражу.
Сэйтан медленно прошел по саду и поднялся по ступенькам, чувствуя усталое раздражение оттого, что последствия разразившегося в спальне дочери колдовского шторма сделали невозможным обращение к Ремеслу. Значит, он не сможет зачаровать даже ее комнаты.
Андульвар сделал шаг назад, когда Джанелль бросилась в объятия приемного отца. Тот поцеловал девушку в макушку, и они все вместе вернулись в ее спальню.
– Что случилось? – спросила Джанелль, дрожа.
Андульвар закрыл дверь, ведущую на балкон, и запер ее на замок.
Уже одно то, что ей пришлось задать этот вопрос, указывало на разбитое состояние, в котором пребывал ее разум. Сэйтан ответил не сразу, подбирая слова.
– Ничего страшного, ведьмочка, – произнес он, прижимая девушку к себе. – Просто странный шум. – Но что спровоцировало ее кошмар – виденное раньше или же пережитое сейчас?
Андульвар и Сэйтан обменялись понимающими взглядами. Эйрианский Верховный Князь выразительно взглянул на постель, а затем покосился на балконную дверь.
Сэйтан едва заметно кивнул:
– Ведьмочка, твоя постель… в беспорядке. Поскольку уже поздно, не будем будить горничную. Давай ты сегодня останешься в моей комнате?
Джанелль резко подняла голову. В ее глазах Сэйтан прочел потрясение, беспокойство и страх.
– Я сама могла бы ее заново заправить.
– Я предпочел бы, чтобы ты этого не делала.
Повелитель почувствовал знакомое темное прикосновение ее разума и замер в ожидании. Если она не начнет целенаправленно перебирать его мысли, то он сможет утаить от Джанелль причину своей тревоги. Скрыть же само чувство даже Жрец Песочных Часов был не в силах.
Джанелль отпрянула и кивнула.
Испытывая невыразимое облегчение от осознания, что девушка по-прежнему доверяет ему, Сэйтан проводил ее в свои собственные покои и уложил в огромную постель. После того как Андульвар отправился осматривать южную башню, Повелитель налил в бокал кровавого вина и подогрел его, а затем устроился в кресле неподалеку. Спустя довольно продолжительное время дыхание Джанелль наконец выровнялось, и он понял, что девушка заснула.
Волк, снова подумал он, глядя на приемную дочь. Друг или враг?
Сэйтан закрыл глаза и потер виски. Головная боль понемногу стихала, но прошлый час совершенно утомил его. Однако, несмотря на это, перед глазами по-прежнему стоял тот след из сада, зачарованное послание, которое кто-то в Зале должен был без труда понять.
Но рычание? И столкновение силы
Сэйтан резко выпрямился в кресле и уставился на Джанелль.
Не все мечтатели, создавшие эту Ведьму, принадлежали к роду человеческому.
Все стало на свои места. Если его догадка верна, то этот кусок головоломки не так сложен, как казалось.
Возможно, раз уж Джанелль отказалась навещать своих старых друзей, они сами решили повидать
