трудной и опасной задачей были удары по вражеским аэродромам; там и ПВО мощнее чем у любого наземного объекта, и истребительный патруль в воздухе, присутствует всегда. При том что в сорок втором значительную часть нашей бомбардировочной авиации на Севере, что флотской, что Карельского фронта, составляли уже устаревшие тогда СБ, а уж бывшие в реальности случаи, когда на бомбежку аэродромов в полярный день бросали тихоходные и почти безоружные МБР-2, на мой взгляд, вообще мало отличались от японских камикадзе! Но мы выиграли эту войну, в том числе и в воздухе: по статистике, немцы и финны потеряли на Севере 2384 самолета, против 1957 наших.В той нашей истории. Но мы - уже чуть сместили весы, на Хебуктене. Теперь сместим еще. В нашем мире, немцы уже в ноябре сорок второго начали вывод авиации с Севера - на Средиземноморье и под Сталинград, число их самолетов на январь сорок третьего уменьшилось вдвое, в сравнении с полугодом раньше. Мы же ударим их по самому больному месту. Немцы хорошо умели готовить асов; но когда асов все же выбили, то оказалось, что их некем быстро заменить. В сорок третьем, а особенно в сорок четвертом, в бой у них шли, кроме 'стариков', уже откровенная зелень, по выучке уступавшая даже нашим летунам сорок первого. Хорошего летчика, даже не аса - подготовить гораздо дольше, чем изготовить самолет.Я ни тогда, ни позже, так и не узнал имени того безвестного 'штирлица', обеспечившего наш удар. Кто он был - наш, русский, или норвежец-патриот? Не все в Норвегии были квислингами, были и такие которые в ту войну помогали нашим, желая лишь освобождения своей страны. После войны их бросали в тюрьмы, как 'коммунистических агентов', волей их хваленой демократии - совсем как советских партизан в странах незалежной шпротии.Все было буднично, как на учениях. Цель, координаты, время… Контроль обстановки вокруг. Акустика показывала, в пределах видимости, отсутствие надводных и подводных целей. Радар - отсутствие самолетов. И ночь, укрывшая нас темнотой.Боевая тревога. Готовность. Слова команды. Рев за бортом - 'Гранит' ушел.
Авиабаза Банак, Норвегия. Это же время.
Повод для веселья был - награждение отличившихся. Так как в Рейхе не было морской авиации, а было единое люфтваффе, и над сушей и над морем - то гнев обожаемого фюрера никак не задел летунов. Эти водоплавающие влезли в дерьмо, мы разгребли, не подвели, утопили кроме 'Тирпица', предательски сдавшегося британцам, еще два крейсера и целых шесть эсминцев! Что было существенным: награждать за утопление своего корабля, пусть и бывшего, все ж было как-то неудобно, ну а за вражеские, это святое! Правда, там еще субмарины отметились, и тоже вроде на что-то претендуют - молчали бы лучше, не вам сейчас о наградах говорить!Так что крестовый дождь на отличившихся просыпался знатный. И по чину: командирам групп - Рыцарские, командирам штаффелей(эскадрилий) и швармов(звеньев) - Железные (были и вариации - если рядовой пилот уже имел Железные Кресты, обеих степеней, то ему полагалась и более высокая награда). Ну в общем - все было ясно!В октябре на Севере темнеет рано. Нет, тоже можно, летать и бомбить, первые самолеты вешают 'люстры', в свете которых цель видна почти как днем - а можно и вслепую, все равно вылет будет засчитан, вон в прошлую зиму, если считать по отчетности (и наградам), сколько вылетов и сколько бомб пришлось на Москву, так выходит совершенно жуткая цифра, камня на камне там не должно остаться, тут и ежу понятно, что из этого следует вычесть упавшее на окрестные леса, болота и деревни, ведь нет дураков погибать, десять процентов потерь за вылет от русской ПВО, это вчетверо выше чем при налетах на Лондон летом сорокового, так зачем лезть под огонь русских зениток и атаки истребителей, кто проверит, куда в действительности высыпали бомбы, жизнь-то ведь одна? Которой хочется насладиться после победы, когда Рейх будет править миром.Но все же, ночью летали реже. По крайней мере, пока считали господство в воздухе своим. А уж по такому поводу, воздержаться от полетов, было свято!Банак, как и Хебуктен, был когда-то норвежским аэродромом. Эти норвежцы имели довольно развитую аэродромную сеть - что неудивительно, для страны, одной из первых в мире сформировавших военно-воздушные силы, за два или три года до начала той, первой Великой Войны. Но вот числом норвежская авиация была весьма невелика - и немцам, пришедшим на Банак в сороковом, пришлось основательно потрудиться, расширяя его инфраструктуру. Орднунг! - все везлось из Германии, типовые ангары, емкости для топлива, сборные щитовые домики для личного состава. Домиков было несколько, но один выделялся размером, и двумя этажами: там располагался штаб с канцелярией, а внизу был большой зал, для официальных мероприятий и торжеств, совсем как 'длинный дом' викингов, где они пировали всей дружиной. К нему примыкали дома поменьше, одноэтажные, жилье пилотов и техсостава; казармы охраны и зенитчиков располагались поодаль. Торжество касалось только летных экипажей, ну еще самой верхушки техсостава, и конечно же, штабных. Охрана бдила, как положено, несли вахту зенитчики возле батарей тяжелых ахт-ахтов и скорострельных флаков, наготове были прожектора, на полосе стояла дежурная пара 'мессеров', в минутной готовности к взлету. Несли службу часовые на блокпостах у всех въездов на базу, на пулеметных вышках, у складов боеприпасов и ГСМ. И стояли 'юнкерсы-88' в капонирах, выдерживающих даже близкий взрыв бомбы - после невероятно успешного удара русских бомбардировщиков по Хебуктену, этой мере уделялось особое значение…В назначенный час, зал в 'длинном доме' стал заполняться офицерами люфтваффе, в парадных мундирах, со свеженадетыми наградами. Стол был уже накрыт, и очень богато: в сорок втором Германия владела всей Европой, и фюрер, и рейхсмаршал Геринг не скупились на своих воинов. Тем более, что на войне так мало радости и веселья, так оттянемся же, камрады, по-полной, до утра? Были и женщины-связистки, из 'вспомогательного корпуса', хотя и в малом числе. Была музыка, и берлинское радио, и пластинки. Что еще нужно для счастья, человеку и солдату?И вдруг все взлетело - сразу, в один момент. Яркая вспышка, и дом просто разлетается в стороны, превратившись в тучу горящих обломков. У нескольких меньших домов обрушило стены, снесло крыши, возникли пожары, целого стекла в радиусе полукилометра не осталось ни одного. Исчез узел связи, в отличие от Хебуктена находившийся в этом же доме, в торце, под штабом, исчез и штаб с канцелярией и дежурным, на втором этаже. База Банак мгновенно потеряла весь свой летный и штабной состав, а также начальство технического. Из ста сорока семи человек, которые находились в зале, восемьдесят девять погибли на месте, более тридцати получили такие ожоги, что вряд ли проживут больше нескольких дней, и лишь несколько счастливчиков, выброшенных взрывной волной в окна, отделались контузией, переломами и порванными барабанными перепонками. На зенитной батарее в сотне метров, осколком в голову убило часового.Никто не увидел 'Гранит', идущий к цели быстрее собственного звука. Зенитчики слышали, уже после взрыва, какой-то странный шелестящий гром, совершенно не похожий на знакомые им самолеты. Но что это могло быть, кроме крупнокалиберной бомбы, сброшенной кем-то с невероятной точностью и удачей - алярм! - и все батареи открыли бешеный огонь, будто желая поджечь облака. Что привело лишь к пустой трате боеприпасов.И никому, когда как-то наладили связь, не пришло в голову уведомить командование кригсмарине (вернее, уже СС-ваффенмарине), о возможной вражеской активности. Бомбардировка авиабазы - а флотские-то здесь при чем?В результате, на конвое, идущем в Петсамо, никто не подозревал о какой-либо опасности, сверх обычной угрозы атаки одиночных подлодок.
От Советского Информбюро 12 октября 1942
В течение ночи на 12 октября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда и в районе Моздока. На других фронтах никаких изменений не произошло.В районе Сталинграда захвачена в плен группа солдат 11 роты 134 полка 44 немецкой пехотной дивизии. Фельдфебель Вильгельм Мейзен, унтер- офицер Альфред Мурцик, ефрейтор Рудольф Рейф, солдат Алоиз Планк и другие рассказали: 'Нашей роте было приказано выбить русских из населённого пункта и закрепиться в нём. Но русские отразили контратаку. Мы понесли большие потери. В числе убитых находится и командир роты лейтенант Кайбель. Это уже пятый по счёту командир роты, выбывший из строя. Русские отрезали нам все пути к отходу. Всякое сопротивление было бессмысленно. Мы договорились сдаться в плен и выбросили белый флаг'.У убитого немецкого солдата Хорста Шарфа найдено неотправленное письмо к родным в Лейпциг. В письме говорится: '…Судьба долго меня щадила и оберегала, чтобы заставить испытать самые ужасные муки, какие только могут быть на этом свете. За десять дней я потерял всех товарищей. После того как в моей роте
