— Значит, у нас будут одинаковые синяки, — сухо констатировал Люцивар.
— Ладно.
Недовольно бормоча что-то себе под нос, Люцивар вел повисшую на нем девушку по коридорам.
Ей было так хорошо, что хотелось петь, но все песни, которые она знала, были такими… правильными.
— А ты знаешь какие-нибудь неприличные песни?
— Мать-Ночь, — пробурчал он в ответ.
— Я такую не слышала… И как она идет?
— Вот этим коридором, — произнес Люцивар, поворачивая вместе с Вильгельминой за угол.
Но тут она сбежала от него и помчалась прочь по коридору, бестолково махая руками.
— Я умею лета-а-ать!
Снова поймав девушку, Люцивар для верности обнял ее за талию, постучал в ближайшую дверь и ввалился внутрь, волоча на себе Вильгельмину.
— Кошка!
На глазах девушки выступили слезы, когда из смежной комнаты вышла Джанелль. Теплая приветственная улыбка сказала ей все, что она хотела узнать.
Вывернувшись из рук Люцивара, она, спотыкаясь, прошла пару шагов и крепко обняла Джанелль.
— Я скучала по тебе, — искренне произнесла Вильгельмина, смеясь и плача одновременно. — Мне так тебя не хватало!.. Прости, что я не была храбрее. Ты ведь моя младшая сестра, я должна была заботиться о тебе. Но это ты всегда заботилась обо мне. — Она отстранилась, чтобы посмотреть на сестру, не отпуская, впрочем, ее плечи, дабы не потерять равновесия. — Какая ты красивая!
— А ты совершенно пьяна. — Сапфировые глаза окинули Люцивара пристальным взглядом. — Что ты с ней сделал?
— Ее нервы были натянуты до предела после встречи с твоими родственничками. Честно говоря, я боялся, что она не выдержит. И я попросил у Кхари фляжку самого крепкого пойла, потому что искренне верил: больше глотка она не выпьет. — Люцивар содрогнулся. — Она выхлебала половину фляжки, в которой оказалась не одна из домашних настоек Кхари, а та дьявольская смесь, которую ты сотворила.
Глаза Джанелль изумленно расширились.
— Ты позволил ей угоститься «гробокопателем»?!
— Нет-нет-нет, — сказала Вильгельмина, качая головой. — Нельзя угощаться гробокопателем, если, конечно, до этого он не примет ванну.
Девушка безмятежно улыбнулась, когда Люцивар и Джанелль беспомощно уставились на нее.
— Мать-Ночь, — пробормотал эйрианец.
— А ты знаешь эту песню? — с интересом спросила Вильгельмина сестру.
— Что ты ела на завтрак? — требовательно спросила Джанелль.
— Воду. Я слишком сильно нервничала, чтобы нормально поесть. Но теперь я больше ничего не боюсь. Я храбрая и непобедимая!
Люцивар крепко взял ее за руку.
— Почему бы тебе не присесть на диванчик?
Она направилась к противоположному концу комнаты — по более или менее ровной траектории. Когда Люцивар начал помогать ей обойти стол, Вильгельмина резко остановилась.
— Я могу пройти сквозь стол, — гордо заявила она. — Я хорошо занималась Ремеслом. Я хочу показать Джанелль, что теперь могу делать.
— Хочешь сделать нечто действительно сложное и требующее большого самообладания? — спросил Люцивар. — Тогда давай
— Ладно.
Обойти стол действительно было очень нелегко, особенно если учесть, что она постоянно спотыкалась о ноги Люцивара. Наконец оказавшись рядом с диваном, Вильгельмина счастливо плюхнулась на него. Рядом пристроилась Джанелль.
— Я причесала Деджаала, и теперь я ему нравлюсь. Как ты думаешь, если я причешу Люцивара, ему я тоже понравлюсь?
— Он непременно пообещал бы постараться испытывать к тебе симпатию, если бы ты перестала наступать ему на ноги, — прорычал Люцивар.
— Причесывать Люцивара — работа Мэриан, — серьезно произнесла Джанелль.
— Ну ладно.
— Давайте-ка я велю прислать сюда кофе и тосты, — предложил Люцивар.
Вильгельмина взглядом проводила выходящего эйрианца.
— Знаешь, я думала, что он страшный. А оказалось, что он просто очень большой.
— Ага. Может, тебе ненадолго прилечь?
Вильгельмина беспрекословно послушалась. Когда сестра заботливо подоткнула ей одеяло, девушка произнесла:
— Все утверждали, что ты умерла, но когда они поднимали эту тему со мной, то всегда говорили, что мы «потеряли» тебя. Но я всегда знала, что ты не потерялась, потому что ты сказала мне, где тебя искать. Как ты могла потеряться, если сама прекрасно знала, где ты находишься?
Вильгельмина настойчиво заглянула в сапфировые глаза сестры. Разум, скрывавшийся за ними, был слишком властным и обширным. Но она больше этого не боялась.
— Ты всегда знала, где ты. Верно?
— Да, — мягко произнесла Джанелль. — Я всегда знала это.
Александра помедлила, сделала глубокий вдох и открыла дверь без стука.
Золотоволосая женщина растирала травы пестиком в ступке и даже не обернулась, не продемонстрировав, что узнала о приходе посетительницы. Большая миска парила над рабочим столом, подогреваемая тремя язычками колдовского огня. Ложка лениво помешивала содержимое.
Александра подождала. Через минуту она напряженно произнесла:
— Не могла бы ты перестать возиться с этим на минутку, чтобы поздороваться со своей бабушкой? В конце концов, прошло тринадцать лет с тех пор, как я в последний раз видела тебя.
— Минута или две ничего не изменит в приветствии, которое ждало тринадцать лет, — отозвалась Джанелль, высыпая стертые в порошок травы в побулькивающую в миске жидкость. — Зато этот же период существенно изменит действенность этого тоника — и не в лучшую сторону. — Она полуобернулась, обожгла Александру пронзительным взглядом, а затем вновь устремила взор на отвар.
Александра стиснула зубы, вспомнив, почему ей всегда было так трудно иметь дело с этой своей внучкой. Даже будучи совсем еще ребенком, Джанелль демонстрировала свое превосходство, намекая, что у нее нет никаких причин проявлять уважение к старшим или склоняться перед Королевой.
Почему? — впервые задумалась Александра. Она всегда полагала, как и все остальные, что подобные выходки были попытками компенсировать отсутствие Камней, данных по Праву рождения, каким-то образом возместить свою ущербность по сравнению с остальными ведьмами в семье. Но возможно, они были результатом чьего-то тонкого воздействия, кого-то вроде Повелителя, нашептывавшего сладостную ложь в уши ребенка, пока девочка наконец не поверила, что стоит выше всех остальных.
Александра покачала головой. Было сложно поверить, что ребенок, неспособный справиться с простейшим Ремеслом, мог вырасти и превратиться в некую ужасающую угрозу для Королевства Террилль, как теперь утверждала Доротея. Если это было правдой, то где же эта сила? Даже сейчас, пытаясь ощутить возможную силу Джанелль, Александра почувствовала лишь слабое, приглушенное дуновение… как всегда. Отдаленное присутствие, как в случае с любой женщиной Крови, обладавшей слишком малой ментальной силой, чтобы носить Камни.
Что означало: Джанелль была лишь пешкой в сложной, запутанной игре. Повелитель — или, возможно, таинственная Королева, правившая этим двором, — нуждался в фишке, за которой можно спрятаться.
