— Александра — моя бабушка.
Он так быстро оказался рядом с ней, что девушка поспешила отступить на шаг и наступила на подол своего платья. Поймав Джанелль за руки, Деймон притянул ее к себе.
— Ты не будешь сидеть здесь, мучаясь от чувства вины, Джанелль, — яростно произнес он. — Ты меня слышишь? Ты этого не сделаешь. Да, она твоя бабушка. То есть взрослая женщина. И, будучи взрослой женщиной, она вполне способна отвечать за собственные действия. Более того, будучи Королевой, она обязана контролировать свой двор. Если кто-то и должен разделить с Веньей вину за происшедшее, то это Александра. Ее предупредили о возможных последствиях, но она ничего не сделала.
Джанелль хотела было возразить, но Деймон встряхнул ее так, что у девушки клацнули зубы. Она молча оскалилась на него.
— Если хочешь взвалить на себя всю вину за их приезд, то в таком случае Вильгельмина должна разделить ее с тобой поровну.
О, какими притягательными становятся эти глаза, когда в них вспыхивает яростная решимость!
Деймон успокаивающе провел пальцами по рукам девушки.
— Если на одну внучку нельзя возложить ответственность за действия Веньи или бездействие Александры, то почему ты обвиняешь вторую?
— Потому что я — Королева, а Королева не только правит своим двором, она еще и защищает его.
Деймон беспомощно зарычал и пробормотал несколько весьма нелестных замечаний насчет женского упрямства.
— Это не упрямство! Я так говорю потому, что права! — рявкнула в ответ Джанелль.
Деймон понял, что не победит в этом споре, если она продолжит вести его с такой же позиции, поэтому он попытался заставить ее взглянуть на ситуацию с другой точки зрения.
— Ну хорошо. Нам действительно следовало доложить об этом. — Или принять более активное участие в разрешении проблемы…
Девушка окинула его взглядом, в котором сквозило подозрение.
— Почему это ты вдруг решил согласиться со мной?
Деймон иронично поднял бровь.
— Я-то придерживался мнения, что ты и сама предпочла бы, чтобы мужчины соглашались, — мягко произнес он. — Или мне следует возражать и дальше?
— Когда вы так быстро сдаетесь, это обычно означает, что вы собираетесь продолжить спор с совершенно другой точки зрения.
— Ты так говоришь, словно Первый Круг ничем не отличается от охотничьей стаи, — произнес Деймон, с трудом сдерживая смех.
— Полагаю, у волков они и позаимствовали эту тактику, — кисло заметила Джанелль.
Деймон начал нежно массировать ее шею и плечи.
Девушка закрыла глаза.
— А ты знал о том, что ты и Люцивар — единственные мужчины в Первом Кругу (не считая представителей родства, разумеется), которых Венья не попыталась затащить в постель?
— Со мной она не осмелилась бы заигрывать, — с обманчивой мягкостью произнес Деймон.
— И ей хватило ума не заводить подобные игры с Люциваром. Когда кто-то заставляет его оказаться в подобном положении, у него есть дурная привычка сначала бить, а потом разъяснять суть ошибки.
— Похоже, весьма успешный способ избавиться от навязчивого женского внимания.
— Угу. О да, вот здесь…
Деймон покорно сосредоточился на сведенной судорогой мышце, которая быстро расслабилась. Лаская и массируя, он незаметно притягивал девушку к себе, пока она наконец не прильнула к нему всем телом, обняв его за талию и опустив голову на плечо.
— Люцивару больно из-за того, что ты злишься на него, — тихо произнес он. — И всем мальчикам тоже.
— Я знаю, — вздохнула она. — Но я слишком устала, чтобы придумывать для каждого подходящее задание. Видимо, придется больно удариться пальцем.
— Прошу прощения? — Его руки на мгновение замерли на ее плечах.
— Я больно стукнусь большим пальцем на ноге, а потом позволю им суетиться, бегать с полотенцами, грелками, носить меня на руках, и тогда все поймут, что я больше на них не сержусь.
— И что, все действительно подумают, что ушибленный палец — серьезное повреждение?
Джанелль фыркнула:
— Разумеется, нет. Это что-то вроде ритуала.
— Ясно. Королева не может просить прощения за наказание, но обязана продемонстрировать, что оно окончено.
— Именно. Если бы речь шла только об одном из них, то я попросила бы помощи в каком-нибудь деле, с которым и сама могла бы справиться. Тогда мужчина понял бы, что я на самом деле не сержусь. Но раз уж провинившихся так много, придется позволить им суетиться, — проворчала Джанелль. — Они будут бегать вокруг, старательно взбивать подушки, подтыкать одеяла, которые мне даром не нужны. И заставят спать днем.
— Значит, это не просто способ продемонстрировать прощение, но еще и шанс на мелкую месть?
— Месть не такая уж и мелкая. Обычно кому-то из ковена удается незаметно пронести книжку, которую я читаю во время «послеобеденного сна». Как-то раз папа зашел проведать меня, я поспешно запихнула книжку под подушку, но краешек все равно выглядывал. Однако он ничего не сказал. А когда вошли Кхари и Аарон, папа даже запихнул книгу подальше под подушку, чтобы никто ничего не заметил. А потом у него хватило наглости заявить, что меня, похоже, лихорадит, и они начали суетиться с удвоенной силой. И как только Сэйтан не боится за свои яйца…
Деймон помедлил мгновение, пытаясь найти грань между словами «папа» и «Сэйтан».
— Дорогая моя, — осторожно произнес он, — если у Сэйтана есть яйца, то у папы тоже.
— Но мне кажется проявлением неуважения сказать что-то в этом духе о папе.
— Понятно, — произнес Деймон тоном, ясно говорившим, что он ничегошеньки не понял.
— Папа, — объяснила Джанелль, — обаятельный и умный, прекрасный компаньон.
— Представив рядом Сэйтана и Сильвию, — сухо произнес Деймон, — я бы сказал, что вовсе не Повелитель является прекрасным компаньоном.
Длинная пауза.
— Ты бы назвал Сильвию прекрасной женщиной?
Деймон поспешно прикусил язык. Джанелль задала этот вопрос потому, что сочла его реплику двусмысленной или же просто заметила каламбур? И как, во имя Ада, Консорт может ответить на подобное замечание и не вызвать гнева своей Леди?
— В любом случае она гораздо симпатичнее его, — уклончиво пробормотал Деймон, а потом без зазрения совести сдал отца со всеми потрохами. — Правда, мне кажется, они весьма привязаны друг к другу, даже если Сильвия так и не одолжит ему ту книгу.
Джанелль подняла голову, и в ее глазах не осталось и намека на холод.
— Какую еще книгу?
—
Деймон потер затылок, настороженно глядя на отца. Он ощущал настоятельную потребность из чисто мужской солидарности честно предупредить Сэйтана, а теперь искренне сожалел о том, что осмелился сделать это.
Повелитель уставился на предателя:
— Что на тебя нашло? Почему ты вообще заговорил об этом?
О нет. Он не повторит ни одной фразы, которые в конечном счете и заставили его срочно перевести тему.
