— Она называется Брайарвуд, — ответил глубокий, темный, полуночный голос.
Кровь отхлынула от головы, устремившись в сердце. У Картана закружилась голова.
— Брайарвуд — это сладкий яд, — продолжал голос. Бледные руки откинули капюшон плаща. — От него нет лекарства.
Картан уставился не нее, пораженный до глубины души. Он видел ее в прошлый раз, тринадцать лет назад, и тогда она была лишь безвольной куклой, марионеткой, накачанной наркотиками, игрушкой, запертой в одной из комнатушек Брайарвуда, ждущей своей очереди. Но он так и не забыл эти сапфировые глаза — и ужас, нахлынувший на него при попытке прикоснуться к ее сознанию.
— Ты… — Слово прозвучало не громче дыхания. — Я думал, Грир уничтожил тебя.
— Он пытался.
Наконец на Картана нахлынуло озарение. Он обвиняющим жестом наставил на нее палец:
— Ты сделала это со мной! Ты сделала это!
— Я создала спутанную паутину — да. Что же до того, что случилось с тобой, Картан… Ты сам навлек это на себя.
— Нет!
— Да. К каждому вернется то, что он дал. Это был единственный приказ, вплетенный в спутанную сеть.
— Раз ты это сделала, значит, можешь точно так же все отменить!
Но она покачала головой:
— Многие из детей, бывших нитями той спутанной паутины, вернулись в Тьму. Они уже недостижимы, даже для меня, а без них невозможно расплести паутину.
— Ты лжешь! — завопил Картан. — Если я дам тебе достаточно золота, ты быстро найдешь способ.
— От Брайарвуда нет лекарства. Но конец твоему нынешнему состоянию все же есть, если тебя это утешит. К каждому вернется то, что он дал.
— ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!
— Каждый удар, каждая рана, каждый акт насилия, каждый миг страха, пережитые другим живым существом из-за тебя, вернутся к тебе. Ты всего лишь забираешь то, что дал, Картан. Когда к тебе вернется все, долг будет уплачен и сеть отпустит тебя — как и других мужчин, развлекавшихся в Брайарвуде.
— Они все мертвы, ты, глупая сука! Остался лишь я один! Никто из них не пережил этой твоей паутины!
— Сеть лишь поставила одно четкое условие. Если никто из других не выжил… Сколько детей, отправленных в Брайарвуд, пережили вас всех?
— Раз уж ты явилась сюда не для того, чтобы исцелить меня, то зачем вообще пришла? Просто позлорадствовать?
— Нет. Я пришла свидетельствовать за тех, кто уже ушел.
Картан пристально посмотрел на нее и покачал головой:
— Ты можешь положить этому конец.
— Я уже сказала тебе, что не могу сделать этого.
— Ты можешь положить этому конец! Ты можешь остановить эту боль! И, будь ты проклята, ты это сделаешь!
С гневным возгласом он бросился на нее — и промчался сквозь, не встретив сопротивления. Он ударился о дверь, не сумев вовремя остановиться.
Когда Картан обернулся, в комнате никого не было.
Деймон осторожно приблизился к Джанелль, не решаясь нарушить ее уединение и не зная толком, как интерпретировать странную смесь грусти и удовлетворения, отражавшуюся в ее глазах и на лице. Уединение было, разумеется, иллюзией. Когда она вышла из своей комнаты в небольшом форте и отправилась к ручью, чтобы посидеть на берегу, Люцивар, Шаости и с полдюжины Деа аль Мон будто призраки последовали за ней, мгновенно растворившись в лесах неподалеку. Деймон, сколько ни приглядывался, так и не сумел заметить никого из них, хотя прекрасно знал, что они поблизости, наблюдают и прислушиваются.
— Держи, — произнес он негромко, протягивая Джанелль кружку. — Это травяной чай. Ничего особенного. — Когда девушка поблагодарила его, Деймон засунул руки в карманы брюк, внезапно ощутив смущение. — У тебя все в порядке?
Джанелль ответила не сразу.
— Я сделала то, что собиралась. — Она сделала маленький глоток, вгляделась в содержимое кружки и посмотрела на Деймона. — Что это?
— Немного того, щепотка сего.
— Ага, как же.
Если бы это сомнение прозвучало в голосе любой другой женщины, Деймон бы почувствовал себя оскорбленным. Однако сосредоточенность и легкое раздражение, мелькнувшие в глазах Джанелль, когда она сделала еще глоток, смакуя напиток, показывали, что сомневалась она не в качестве отвара, а в том, что тот действительно не представляет собой «ничего особенного».
Джанелль задумчиво посмотрела на своего Консорта:
— Вряд ли ты захочешь обменять рецепт этого отвара на один из моих, верно?
Если этот состав так ей понравился… Деймон испытал большое искушение отказаться, чтобы он и дальше оставался единственным человеком, способным его приготовить для нее, однако он быстро просчитал возможные выгоды от времени, проведенного вместе над столом, заваленным травами.
Он улыбнулся:
— Я знаю еще парочку составов, которые ты можешь найти интересными.
Джанелль улыбнулась, залпом опустошила кружку и поднялась.
— Я бы хотела как можно быстрее отправиться в Амдарх, — произнесла она, когда они вместе направились к форту. — Тогда мы сможем обустроиться еще до ночи.
Несмотря на многочисленные предупреждения, полученные от Люцивара и Шаости, Деймону пришлось в буквальном смысле прикусить язык, чтобы не предложить ей сначала съесть хоть что-нибудь. Мужчины сказали ему, что нежелание девушки съесть что-то будет находиться в прямой зависимости от настроения, в котором она вернется с этой встречи. Деймону хватило одного-единственного взгляда на лицо своей Королевы, когда она вышла из комнаты, чтобы понять: уговаривать ее поесть бессмысленно.
— Я думаю, тебе понравится Амдарх, — произнесла Джанелль. — Это прекрасный… — Она замерла на месте, принюхиваясь. — Это жаркое?
— Полагаю, что так, — мягко отозвался Деймон. — Его приготовили Люцивар и Шаости. Наверное, как раз уже можно есть.
— Они приготовили жаркое по-лесному?
— Да, кто-то обмолвился, что оно так называется.
Джанелль посмотрела на него:
— Полагаю, ты голоден.
Даже если бы Деймон всю свою жизнь был тупым идиотом, не понимавшим намеков, этот он бы ни за что не пропустил.
— Честно говоря, да. Как ты думаешь, мы могли бы отложить продолжение нашего путешествия до окончания ужина?
Джанелль отвернулась от Деймона, но он все равно заметил, как она хищно облизнулась.
— Полагаю, потребуется не так уж много времени, чтобы съесть миску жаркого. Или две, — добавила она, быстро направившись к форту.
Деймон зашагал шире, нагоняя девушку, и невольно задумался о том, придется ли мужчинам драться, чтобы отвоевать свою законную порцию.
Картан ворвался в столовую лорда Джорвала.
— Так эта сука жива?! — требовательно спросил он. Джорвал поспешил к нему навстречу. Сидевший
