Третьим обстоятельством, даже пожалуй не ошибкой, было то, что британцы полагали поведение противника обычным рейдом. В то время как немцы быстро шли на конкретную, определенную цель, зная график движения 'королев' и рассчитав приблизительно место и время встречи. Никто в штабе не удосужился послать на 'Элизабет' предупреждение. Оно и не потребовалось бы, будь в паре с 'Шарнхорстом' его близнец 'Гнейзенау', или даже хоть сам 'Тирпиц'. От надводного противника 'куин' легко уйдет, это правило казалось незыблемым. Что с того, что номинально ход 'Шарнгорста' тридцать один узел (на приемных испытаниях, в процессе службы - меньше), равен или чуть больше чем у 'Мэри' или 'Элизабет'? Дело в том, что военные корабли способны развивать такую скорость на ограниченное время (чтобы не остаться без топлива посреди океана), лайнер же держит тридцать узлов весь рейс, все пять суток через океан! Так что, шансов сблизиться практически нет, а с предельной дальности обнаружения линкор может расстрелять по быстроходной цели весь боезапас, не добившись ни одного попадания. Вот только от самолетов кораблю не уйти никак...
Жаль что не удалось совершить все это в день рождения фюрера! Катапульта 'Шарнгорста' выплюнула три бортовых разведчика 'Арадо', один за другим, для поиска по вееру, чтобы компенсировать возможную ошибку. На борту 'Цеппелина' уже готовили авиагруппу. Адмирал Тилле знал про опыт японского союзника, когда именно катапультные самолеты крейсеров искали цель, чтобы не ослаблять ударные эскадрильи. К тому же оставался шанс, что гидросамолет в удаленном районе океана случайный наблюдатель примет за свой, британский или американский - а хорошо узнаваемые силуэты палубных 'Штук' сразу укажут, авианосец рядом.
Адмирал не сомневался, что по возвращении, его на берегу встретит гестапо. Странным образом, это делало его решительным, развязывало руки - не надо было бояться что-то потерять, так как он уже потерял все. И оставалось лишь погромче хлопнуть дверью на прощание. Если уж не удалось добраться до русского 'змея', так пусть за все ответят британцы. И даже если вверенная ему эскадра повторит судьбу 'Бисмарка', это будет лично для него все же лучше подвала на Принц-Альбертштрассе, допросов, пыток, и пули в затылок, А еще ходили слухи, что арестованных заговорщиков там насмерть забивают сапогами - нет, лучше уж умереть на мостике, войти в анналы героем, а заодно и обезопасить семью, ведь тогда ее не посмеют тронуть? Сейчас адмиралу казалось, что он понимает русских, которые, по утверждению пропагандистов, в каждый свой поход идут именно так, чтобы не быть по возвращении казненными НКВД. Впрочем, и японцы говорили что-то похожее, о пути самурая? О возвращении не думать, выполнять задачу. А повезет остаться живым, хорошо.
И когда один из разведчиков доложил по радио, 'вижу цель, это она', уже через четверть часа был отдан приказ о взлете ударной эскадрильи - поставлена задача, штурманы вычислили курс, самолеты и экипажи полностью готовы. Две девятки 'юнкерсов' ушли к цели. Без истребительного сопровождения, за ненадобностью. Тысячи километров до берега, вражеских истребителей здесь не было и быть не могло.
На борту 'Куин Элизабет', совершающей обычный рейс Нью-Йорк - Лох-Ю (в Шотландии), никто не подозревал о приближающейся угрозе. Даже когда вахтенные увидели вдали быстро приближающуюся группу самолетов. У восточного побережья США точно так же совершали учебные полеты эскадрильи палубной авиации - правда, до берега было уже далеко, но кто знает этих летунов, какие у них задачи? Никто не думал, что здесь может быть враг в небе. И никто из молодых американских солдат не видел вживую Ю-87.
Только когда 'Штуки' свалились на крыло, заходя в пикирование, на 'Элизабет' поняли, что что-то не так. Но было поздно. Капитан успел отдать приказ, право на борт, сбивая бомбардировщикам прицел. Но лайнер в восемьдесят три тысячи тонн, это не эсминец. А по цели без противодействия немецкие летчики умели бомбить очень хорошо. Каждый Ю-87 нес по одной полутонной бомбе и паре стокилограммовых. Попало больше десятка (сколько точно, установить не удалось). На борту было свыше четырнадцати тысяч американских военнослужащих, не считая почти девятисот человек экипажа (не лето, чтобы брать людей на палубу - но и не та политическая и военная обстановка, чтобы не напихать пассажиров во все внутренние помещения, и даже коридоры). Многие погибли, даже не поняв, что случилось, возникли пожары. Но самыми опасными бомбами оказались две. Одна, всего лишь 'сотка', разворотила радиорубку, лайнер не успел ничего сообщить. Вторая, полутонная, даже не попала в корабль, а взорвалась у самого борта. Но лайнер не линкор, не имеет ни брони, ни ПМЗ. Обшивка разошлась, и вода стала поступать внутрь. Повреждение не было смертельно опасным, само по себе. Но из-за него уже нельзя было дать полный ход, хотя котлы и машины не пострадали, так как бомбы взрывались выше, пробивая самые верхние палубы надстройки.
Ад продолжался, когда самолеты улетели. К чести молодых американцев, жаждущих скорее сразиться в Европе с сумасшедшим фюрером, паники не было. Многочисленные добровольцы пытались помочь экипажу пробиться через месиво, где только что были каюты, забитые людьми, найти живых и перенести вниз, в санчасть. По палубам и переборкам текла кровь, и продолжались пожары. Но страха не было - было лишь желание драться и отомстить.
Этой возможности им не дали. Когда через три часа на горизонте возник военный корабль, о чем поспешили доложить сигнальщики, многие на борту решили, что это их приключение закончилось, 'большие хорошие парни' уже здесь, и сейчас все возьмут под контроль. 'Шарнхорст' не стрелял, пока не сократил дистанцию, (жалко было тратить боекомплект, и ответного огня можно было не бояться), и лишь с двадцати кабельтовых дал залп всем бортом, из главного калибра и шестидюймовых, фактически прямой наводкой. Снаряды рвали 'Куин Элизабет' на части, и даже те, которые не попадали, а взрывались рядом, осколками и взрывной волной сметали людей с открытых палуб, кто-то бросался вниз в надежде спастись, и сталкивались на трапах с теми, кто рвался наверх, не желая быть замурованным в отсеках, и хотя бы увидеть, что происходит. Мостик был уничтожен одним из первых залпов, капитан лайнера погиб. Кто-то из уцелевших офицеров приказал спускать шлюпки, это удалось сделать лишь на правом, противоположном от врага, борту, все шлюпки левого борта были уже уничтожены или изрешечены осколками. И шлюпок, и плотов, никак не могло хватить на пятнадцать тысяч человек. А вода в северной Атлантике в апреле холодна, как зимой.
Глядя на костер вдали, адмирал Тилле испытывал чувства древнего викинга, поразившего врага. Что сегодня не ему отправляться в Валгаллу, а нескольким тысячам еврейских плутократов в ад! Огромный лайнер горел уже весь, с носа до кормы, страшно было смотреть, но на нем еще оставались живые. На палубе было заметно какое-то шевеление, и вдруг ожила одна из зениток, но снаряды легли с большим недолетом. Это обозлило адмирала, и когда горящая 'королева' наконец скрылась под водой, Тилле приказал продолжить огонь из 105-миллиметровых, по скоплению шлюпок и плотов. А затем 'Шарнгорст' прошел через то самое место, рубя винтами плотики и тела, и все свободные от вахты, приказом вызванные наверх, смотрели на торжество германского оружия, на плавающих недочеловеков, это вам, унтерменши, за наш страх, за гибель тысяч из нас в проклятом Норвежском море, за череду необъяснимых поражений! Германию и ее флот еще рано списывать со счетов!
-Домой? - с видимым облегчением спросил капитан цур зее Хюфмайер, командир линкора - курс норд-ост!
-Отставить! - бросил Тилле - мы не до конца выполнили приказ нашего великого фюрера, максимально нарушить судоходство англичан! Где противник, от которого вы спешите убежать? Сейчас мы спустимся на юг, до основной трассы их конвоев. И будем охотится там, пока позволит топливо и боезапас. Герр кригс-комиссар, вы со мной согласны? Вахтенный офицер, запишите в журнал!
Ну а после вернемся уже не в Норвегию, в в Брест, подумал герр адмирал. Английские бомбежки, еще один прорыв через Ла-Манш? После русского полярного ужаса нас этим не испугаешь!
И никто на мостике 'Шарнгорста' еще не предполагал, что выбранный ими курс через какие-то полторы тысячи миль (что это, по морским меркам, трое суток не самого полного хода?) пересечется с курсом покалеченной 'Айовы'. Расшифрованную радиограмму от лица 'U-181' передадут адмиралу только через час.
Через сутки Тилле прочтет еще одну радиограмму. Лодка U-195, по пути из Бордо в Индийский океан приняв радиограмму 'камрада Люта', сумеет найти американскую эскадру. Восемь эсминцев с сонарами, это страшная сила, и корветтен-капитан Хайнц Бушшел благоразумно решил стрелять со слишком большого расстояния, на пределе дальности хода торпед. Но линкор, едва ползущий восьмиузловым ходом и
