Как ни были растеряны Чэнь и госпожа Оуян, они понимали, что медлить нельзя. Поспешно собрав вещи, они наняли лодку и уже на другой день были в Чун-мине. Оказалось, что старая госпожа Лу поправляется, но о молодых людях никаких вестей не было.
– Детки мои! – заплакала госпожа Оуян, и бабушка Лу вторила ей громкими рыданиями.
– Ясное дело! – вдруг закричал Чэнь и в ярости ударил кулаком по скамье. – Это все проделки Чу Цзин- цяо! Он разбойник и вместе со своими дружками похитил мою жену и ее брата!
Человек он был горячий и, не долго думая, помчался к дому Чу. По чистой случайности Чу, ни о чем не подозревавший, встретился ему по пути. Только было хотел он спросить у Чэня, что произошло, как тот схватил его за грудь и завопил:
– Верни мою жену! Верни мне моих близких! – И с этими словами потащил Чу в управу.
Его крики подняли на ноги всю улицу. Чу и Чэня обступила толпа зевак.
– В чем я провинился? Объясните толком, – умолял Чу.
– Ах, ты еще отпираться! Зачем ты к нам приходил? Куда девал мою жену и шурина? Говори!
– Не гневите небо! Я оказал услугу вашей бабушке, а вы отвечаете черной неблагодарностью! Я пришел к вам с поручением от госпожи Лу! Кто мог знать, что ваша жена пропадет дорогою? Как вы смеете меня подозревать? Ах, поистине верно говорят: беда приходит нежданно-негаданно!
– Жена и мальчик вот уж десять дней как уехали из дому! Куда они подевались?
– Опять вы за свое! Я был у вас дней двенадцать назад. На другой день вечером я вернулся домой и с того часа почти что и за ворота не выходил. Ваши близкие были в ту пору еще дома. Рассудите сами, как же я мог их куда-то заманить или похитить? Все соседи подтвердят, что я носа на улицу не показывал. Если я лгу, тогда спрашивайте с меня!
– Он правду говорит! Зачем понапрасну обижать человека? – зашумели в толпе. – Наверно, вашу жену похитили разбойники.
Убедившись, что Чу не виноват, Чэнь отпустил его и побежал к теще, а от нее в Чунминскую управу – с жалобой. Потом он вернулся в Сучжоу и подал прошение в тамошний ямынь. Начались розыски. Во многих местах появились объявления, что Чэнь заплатит двадцать лянов тому, кто даст достоверные сведения о его супруге и шурине. Мало того – неугомонный Чэнь снова явился к лодочнику и свел его в сыскную управу, требуя, чтобы того строго допросили. Покончив со всеми этими делами, Чэнь вернулся в Чунминский уезд к теще и прожил там дней двадцать или больше в бесплодных ожиданиях. Суровая зима подошла к концу, наступил праздник Весны, и теща с зятем возвратились к старому Оуяну, чтобы втроем оплакать свое горе. Впрочем, об этом мы рассказывать не будем.
Все весело встречали Новый год, и только в доме Оуяна царили печаль и уныние. Быстро пролетел первый месяц года, и начался второй, а о пропавших по-прежнему не было никаких вестей. Чэнь совершенно пал духом. «В прошлом году, – думал он, – мы с женой собирались ехать на гору Потала – молить богиню о потомство. А нынче не только детей, но и жены у меня больше нет. О, я несчастный! И все-таки поехать к святым местам надо: ведь девятнадцатого числа рождество богини Гуань-инь. Я принесу жертву богине и буду молить ее о помощи и заступлении, а заодно, полюбуюсь прекрасными видами Чжэцзяпа, а может быть, и торговые дела справлю». Он рассказал тестю о своем намерении, уговорил его остаться в лавке одного, а сам сложил свои вещи и отправился в Ханчжоу. Перенравившись через Цяньтанцзян, он сел на морское судно, которое шло к острову Потала. Он поклонился всем святым местам и под конец приблизился к храму Гуань-инь чтобы возжечь благовония и поведать богине о своем горе.
– Твой сын, преисполненный благоговения, преклоняет пред тобою колени. – Чэнь низко поклонился. – Я взываю к великой твоей доброте, о могущественная богиня, заступница страждущих и обездоленных! Сотвори так, чтобы я свиделся с женою! – молился Чэнь.
После молитвы Чэнь вернулся на судно, которое стояло возле скалистого берега, а ночью, во сне, ему явилась Гуань-инь и прочитала такие стихи:
От изумления Чэнь мигом проснулся. Он запомнил каждое слово богини, и, хотя особенной ученостью похвастаться не мог, смысл этих нескольких стихов был для него совершенно ясен.
– Поистине велико твое могущество, о богиня! – промолвил он с глубоким вздохом. – Выходит, что рано мне терять надежду и что мы еще встретимся с женою, но только как это все произойдет, ума не приложу.
И он снова предался горестным думам.
Рано утром судно двинулось в обратный путь. Они проехали всего несколько ли, как внезапно налетел ураган. Все кругом окуталось мраком, казалось, небо и земля смешались, перепутались все страны света. Но кормчий твердо держал руль и не отдал судно во власть ветрам. Вскоре вдали показался остров, залитый ярким солнцем. Ветер унялся. На берегу виднелись несколько сот низкорослых воинов. В руках у них были копья и палицы, иные упражнялись в стрельбе из лука, иные состязались в кулачном бою. Судно с богомольцами было словно мышь в пасти кота. Как ее не проглотить? С десяток разбойников мигом оказались на борту. Они обшарили все уголки и закоулки, отняли у пассажиров деньги и ценности и вынесли на берег. Но добыча оказалась жидкой – кошельки у богомольцев были тощие, и недовольные грабители выхватили ножи, угрожая путникам смертью.
– Пощадите меня, о отважные! – вскричал Чэнь, трясясь от ужаса.
– Откуда ты? – спросил один из разбойников, услышав его выговор.
– Ничтожный из Сучжоу, – едва смог вымолвить Чэнь.
– Коли так, пока оставим тебя в живых. Пойдем к нашему начальнику, он сам решит, как с тобою быть.
Не тронули они и остальных путников, но всех связали и повели к начальнику. Чэнь не знал, что его ждет, и был убежден, что судьба его в руках владыки ада Янь-вана. Зажмурив полные слез глаза, он шептал:
– О великая Гуань-инь, спаси меня от смерти!
Между тем появился начальник. Он пристально взглянул на Чэпя и тоном глубочайшего изумления воскликнул:
– Ба! Да это мой старый друг! Развязать его немедленно!
Тут только Чэнь открыл глаза и осмелился кинуть взгляд на главаря разбойников. Перед ним стоял тот самый бородатый незнакомец, которого он угощал в харчевне два года назад.
Воины поспешно освободили пленника от пут, а вожак подвинул Чэню кресло.
– Прости меня, брат! Мои удальцы схватили тебя по ошибке! – сказал он и низко поклонился.
– Ничтожный сам виноват, что попал в твои владения, и достоин справедливой кары. Оправдаться мне невозможно, – промолвил Чэнь и, в свою очередь, поклонился главарю.
– Что ты говоришь, уважаемый брат! Я никогда не забуду твоей доброты, никогда не забуду, как ты угостил меня в тот холодный день. Много раз хотел я тебя найти, но все время мешали дела на острове. Я уже давно наказал своим удальцам ни в коем случае не убивать торговцев из Сучжоу. И вот сегодня волею Неба я встретил тебя, брат мой!
– Если ты не забыл меня, начальник, прошу тебя, отдай нам наше добро, и мы вернемся домой. Клянусь, я отблагодарю не хуже желтой птицы, которая принесла в клюве нефритовые кольца, или того старика, что связкою травы помог Вэй Кэ одолеть врага [12].
– Не надо так спешить! Ведь я еще не отплатил тебе за твою щедрость. И потом, есть одно дело, о котором я хотел бы с тобою потолковать на досуге.
Обернувшись к воинам, он приказал освободить пленных и вернуть им их пожитки. Всем было позволено возвращаться домой. От радости богомольцы едва не лишились рассудка, они, не переставая, кланялись и благодарили бородатого главаря и Чэня: ну, конечно, ведь им казалось, что они вырвались из самого ада! Потом они опрометью кинулись к своему суденышку, жалея о том, что природа наделила их только двумя ногами, и вскоре судно их исчезло из виду.
Начальник распорядился приготовить пир в честь гостя, который испытал столько опасностей и
