— Да был тут один — такой молодой парень, — пробурчал Вилли. — Уж так волновался из-за своего дяди Горациуса. Старикан, говорит, лунатик, бродит во сне по улицам.
— Ах вот оно что! И этот дядя Горациус вчера ночью тоже вышел прогуляться во сне? Отвечай! — взревел вдруг Гун таким свирепым голосом, что Вилли испуганно отшатнулся.
— Чего это вы на меня кричите? — насупился он.
— Как выглядел этот парень, который заливал тебе про дядюшку? — сурово вопрошал мистер Гун.
— Да я его особо не разглядывал, — нехотя отвечал Вилли. — И глаза у меня теперь не шибко видят. Ну, молодой, здоровый. Усы под носом. И такой, как бы это сказать, — в теле.
— В теле, говоришь! — рявкнул мистер Гун. Неужели племянничек этого дядюшки-лунатика — нахальный толстяк Фредерик! Опять эта напасть на его голову! И, как всегда, что-то разнюхивает. Мистер Гун был готов реветь от ярости.
Усы, ясное дело, накладные. Про дядюшку — сплошные выдумки. Да, никаких сомнений, это точно он — толстый увалень, наглый выскочка! Идет по тому же следу, который он сам, Теофилиус Гун, с таким трудом нащупал. Куда смылся этот негодяй? И подвернись в этот момент Фэтти под руку Пошелвону, плохо бы ему пришлось.
— Слушай, Вилли, — сказал Гун, у которого внезапно созрел план, — слушай меня внимательно.
— Чего? — переспросил Вилли. — Говорите громче. Уши у меня совсем никуда стали.
Мистер Гун повысил голос — к величайшей радости Фэтти. Что-то он сейчас скажет?
— Этот парень пойдет обратно той же дорогой, — излагал свой план Пошелвон. — И я его должен здесь перехватить, ясно? Так что, когда увидишь его, окликни, чтобы он подошел. И заговаривай ему зубы как можно дольше.
— Чего это ради? — недовольно буркнул Вилли. — Это ваше дело — преступников ловить. А мне к чему свою голову подставлять? Чтобы он меня — того?
— Я спрячусь по ту сторону дороги — так, чтобы этот наглец меня не заметил. Он меня боится, жуть как боится. Стоит ему увидеть только фару моего велосипеда, он удерет за сто миль. А я должен его сцапать, понял? Так, дальше: как только увидишь, что он идет, подними одну из этих твоих красных лампочек и покачай ею тихонько вправо-влево. Пока ты с ним будешь болтать, я вмиг буду здесь.
— Ладно, — безнадежно махнул рукой Вилли.
Не придется, видно, ему сегодня вздремнуть у костра, это уж точно! Со всеми этими усатыми парнями, лунатиками в пижаме и красных тапках, полицейскими! А теперь вот, здрасьте-пожалста, — еще и лампами сигналь!
Мистер Гун исчез в темноте на своем велосипеде. Он немного проехал вперед по дороге, удаляясь от реки, слез с велосипеда и спрятался под деревом, сжимая в руках велосипедный руль. Теперь надо только чуть-чуть подождать, и он сцапает негодного мальчишку, обязательно сцапает. Куда подлецу деваться? С другой-то стороны дорога упирается в реку.
Фэтти тем временем размышлял, как ему поступить. Можно спуститься к реке и пробраться чужими садами на дорогу, параллельную этой. А можно использовать этот случай и сейчас разыграть Гуна.
Конечно, он выбрал второе. Пошелвона стоило проучить. Хотя бы за то, что он сказал, будто бы Фэтти его боится до смерти! Не теряя времени, Фэтти приступил к делу. Прежде всего он вымазал лицо грязью. Потом повернул кепку так, чтобы козырек почти прикрывал глаза. Повязал вокруг шеи вместо шарфа белый носовой платок. И, наконец, снял фальшивые усы, но оставил, однако, торчащие зубы.
Присев на корточки, Фэтти похлопал руками землю вокруг себя — не попадется ли чего-нибудь полезного для его хитрого плана. Рука наткнулась на старый мешок. Отлично, это как раз то, что нужно. Теперь Фэтти пошарил в куче строительного мусора, оставленного дорожными рабочими, отобрал несколько камней и обломков кирпича. Он быстро, один за другим побросал их в мешок, набив его почти до верху. Мешок получился неподъемный.
С трудом взвалив его на плечо, Фэтти пошел обратно к дороге. Тут он обогнул сторожа, зайдя к нему с тыла. После чего вышел на дорогу и медленно, горбясь под тяжестью мешка, проковылял мимо.
Сторож заметил движущуюся фигуру, но его старческие глаза не могли различить, кто это. Он с сомнением вглядывался в темный силуэт, жалея, что луна, как назло, спряталась за облаками. Наконец старик решил, что, кто бы это ни был, все равно вид у него подозрительный. Поэтому будет не лишним подать условный знак — покачать красной лампочкой туда-сюда.
Он взял лампочку, повернулся в сторону, куда ушел Гун, и несколько раз медленно качнул ею. Уловив краем глаза его маневр, Фэтти довольно усмехнулся. Он продолжал не торопясь двигаться вперед, сгибаясь под тяжелой ношей. Выглядел он матерым взломщиком.
Мистер Гун заметил сигнал и быстро пошел по дороге, стараясь ступать бесшумно в своих ботинках на резиновой подошве. Он таращил глаза, силясь разглядеть, все ли идет так, как он задумал. Сумел ли старик перехватить Фэтти и при этом не проболтался ли о засаде? Велико было разочарование Пошелвона, когда, подойдя к будке сторожа, он обнаружил около нее одного лишь старика Вилли.
— Где он? Зачем ты, болван, качал лампой? Его же здесь нет! — вопил Гун.
— Его нет, это точно. Но зато я видел одного и впрямь подозрительного типа — ну чистый грабитель! Он шел туда, к реке, — оправдывался Вилли. — Я его как заметил, сразу решил, что это по вашей части, мистер Гун. Он еще и мешок тяжеленный на себе пер. Вам небось стало бы интересно узнать, что у него там, в мешке.
— М-м-да?.. Пожалуй, это и правда подозрительно… — подумав, согласился Гун, утешая себя тем, что, если уж Фэтти ему не попался, может, он схватит кого-то еще. — В какую сторону, говоришь, он пошел?
— А вон тудысь, — кивнул Вилли.
Гун и пошел «вон тудысь». При этом он, как положено, пригибался, прятался в тени, перебегал от дерева к дереву. А как же иначе? Он ведь готовился задержать злоумышленника с подозрительным мешком.
Фэтти на ходу быстро оглянулся. Ага, Пошелвон идет по следу. Прекрасно! Сейчас он у меня попляшет! Фэтти уходил все дальше к реке. Вот уже видны ее серебрящиеся в лунном свете волны. Место было ему знакомо. Много раз он с друзьями приходил сюда летом покататься на лодке или искупаться. Фэтти любил грести и, надо отдать ему должное, у него это неплохо получалось. Нужно было видеть, как легко разрезала волны их лодка: Фэтти на веслах, остальные юные сыщики — по двое на скамьях перед ним и за ним. А Бастер, восседает на носу лодки, бдительно поглядывая вдаль. Но сейчас была зима, сезон гребли еще не начался, и вытащенные на сушу лодки громоздились штабелями на берегу. В лунном свете они смотрелись таинственно и пугающе. Вот и знакомый сарай лодочника Спайсера. Летом у него брали лодку напрокат ребята. Здесь Фэтти свернул на узкую тропку, которая спускалась по берегу к ближайшему причалу. Пошелвон крадучись следовал за ним. Однако пыхтел при этом как паровоз, так что даже Фэтти было слышно его загнанное дыхание и сопение.
Фэтти пошел медленнее, едва переставляя ноги, как это делают дряхлые старички. При этом он еще пару раз зашелся жутким глухим кашлем. Вдруг он остановился, спустил с плеч мешок, будто бы не в силах его больше нести. Гун тоже остановился. Фэтти с тяжелым вздохом снова взгромоздил мешок на плечи и, шаркая ногами, поплелся по тропинке к причалу. Почти дойдя до него, он вновь остановился и опять со стоном опустил мешок на землю. Гун замер. Его разбирало любопытство. Зачем это старику тащить такой тяжеленный мешок? Куда он направляется? Что у него там, в мешке? Может, идет на встречу с соучастником? Гун почувствовал, как от волнения мурашки побежали по спине.
А Фэтти, опять закинув мешок на спину, продолжил свой путь. Так, с передышками, он доковылял до маленького дощатого причала. У его края тихо плескалась вода. Фэтти прошел на причал и, как бы умаявшись, присел отдохнуть.
Вот он, подходящий момент! Гун внезапно вышел из темноты и, тяжело топая, устремился к причалу. Его нескладная фигура казалась неестественно огромной в лунном свете.
— Эй, послушай, как там тебя? — начал он. — Что у тебя в мешке?
— Кирпичи да камни, — честно признался Фэтти, но произнес это печальным, усталым, старческим голосом.
— Ха! — презрительно скривился Пошелвон. — Кто станет носить мешки с кирпичами и камнями, если
