Тот улыбнулся. — Это случилось давно. Я существо высокоразвитое.
— У тебя мозги размером с жетон.
— Три тысячи триста двадцать восемь… двадцать девять…
— Сэл, отправляйся домой. Здесь нам не место вдвоем.
Сэл кивнул, схватил пиджак, не теряя ритма. — Хочешь, оставлю тебе эту игрушку?
— А как же ты доберешься до дому?
— У меня в кармане еще есть.
Терри помотал головой. — Ты мне не по зубам, Сальваторе… Ну так и быть, оставь.
Сэл протянул Терри игру. — Держи. Можешь продолжать.
— Не надо, — крикнул Терри, но было поздно. Он завозился с кнопками и в считанные секунды игра закончилась. Он бросил на Сэла недовольный взгляд. — Зря ты так.
— Не принимай слишком всерьез. — Сэл улыбался. — Это всего лишь игра.
— Ты знаешь, о чем я. По-твоему, раз уж ты такой мастак, так нужно ткнуть мне этим в нос.
— Зачем это мне?
— А просто доказать, что ты лучше.
— Я и так лучше.
— Н-да. — Терри отбросил игру. — Забирай свою штуку.
— Ты злишься?
— Ничего, переживу.
— Может, попробуешь еще?
— Пошел вон, Сэл. Уходи!
Сэл ушел. А Терри отправился в хранилище курнуть самокрутку с марихуаной. Когда вышел, чувствовал себя уже лучше. Чтобы убить время, достал с полки 'Атлас Гранта'. Листал страницы с подробными изображениями костей, кровеносных сосудов, органов. И душу Терри заполнила знакомая тоска. С самого детства его увлекало человеческое тело — удивительное творение природы, некое таинство. В восемь лет его главным сокровищем был муляж человека с раскрашенными органами, он любил их перемешивать, а потом, как составные картинки, устанавливать на свои места. Позже он достал полусломанный микроскоп, рассматривал в него всевозможных насекомых, листья, капельки крови и кусочки ткани. Героем его детства был доктор, который знал намного больше, чем родители Терри. Иногда он притворялся больным и ждал визита доктора. В шестнадцать лет нашел работу — мыть трубки для анализов, в семнадцать поступил в колледж, а позже — в медицинский институт. Учиться там долго не пришлось. Из-за проделки с баллоном, так он думал и сейчас. Вспоминать об этом было неприятно.
— Извините, — обратились к Терри.
Терри испуганно воззрился на незнакомку, стоявшую перед конторкой — в мрачном костюме, черных перчатках и вуали, свисавшей со шляпки с узкими полями. Молодые глаза, но пятна на коже говорили, что жизнь прожита немалая.
— Я ищу книгу, — молвила она и умолкла, скосившись на Терри. — Вы разве не тот молодой человек, кто помог мне раньше?
— Когда раньше?
— Та книжка с рисунками — старинные гравюры, инталии с изображением человеческого тела. Разве это были не вы?
Терри порылся в памяти и действительно вспомнил. Да, эта женщина приходила неделю или две назад. Тогда она, казалось, вот-вот расплачется, настолько беспомощной себя вела. А сейчас совсем другая.
— 'Дюрер', это очень хорошая книга.
— Но сегодня мне нужна другая. — Женщина вытащили из сумки лист бумаги. — Неврология, — прочитала она. — У вас есть что-нибудь об этом?
— У нас много книг по этой теме.
— Что вы можете порекомендовать?
— Это зависит от того, что вам нужно: клиническая невропатология, нейробиология, нейроэндокринология, нейрохирургия… — Он остановился. — Этот список можно продолжить…
— Мне что-нибудь из основ, — сказала она, не испугавшись незнакомых слов. — Что-нибудь для разумной публики.
— Разумной публики?.. — повторил он, не понимая, что она имеет в виду. — Ну конечно.
Он повел ее в секцию невропатологии. На полках на уровне глаз стояли внушительные тома.
— Это вам подойдет, если я вас правильно понял.
— У меня очень личная проблема, — призналась женщина.
Терри пожал плечами и стал рассматривать книги. Было очень трудно выбрать, не зная сути дела. Наконец он остановился на одной — общего характера, потянул на себя и открыл любимым приемом — наугад. Не прошло и минуты, он увлекся содержанием.
Женщина прокашляла горло. — Может, мне лучше самой взглянуть?
Терри очнулся и подал ей книгу. Покупательница просмотрела, затем ее взгляд обратился к полке над головой, книги там были огромные. Терри хотел было достать что-нибудь, но ведь она хотела разобраться сама. Он повернул к ней голову, и в памяти всплыло воспоминание.
— У вас больной брат…
Женщина не ответила.
— У него кома или что-то в этом роде…
Едва слышное дыхание. — Врачи расходятся во мнениях, — медленно проговорила она. — Одни говорят кома, другие находят что-то иное. Ясно только одно, — в голосе появилось раздражение, — никто не хочет сказать точно.
— Когда-то с ним уже так случалось, да?
Лицо ее потемнело. Вид был совсем уставший. — Они говорят, случай необычный. Брат временами впадает в состояние, похожее на сон, он как бы спит. Все дело в том, что он не просыпается. Иногда ночью глаза под веками двигаются, будто у него сновидения. Так бывало еще в детстве… — Она умолкла, не в состоянии закончить мысль. — Это ведь не кома, если есть сны. Значит, мозг продолжает работать.?..
— Да, конечно.
— Даже когда у него глаза открыты, он не разговаривает. Я не знаю, осознает ли он, что рядом кто-то есть. — Она покачала головой. — Периоды сна становятся длиннее и длиннее, ему все труднее открывать глаза.
Терри не знал, что ответить. Он коснулся ее плеча, на что та слабо улыбнулась.
— Извините. Я пришла сюда… и вот устраиваю сцены, хотя это ни к чему.
— Ну, никакая вовсе не сцена.
— Мне все время кажется, я упустила что-то. Некий ключ… Мне бы понять, и тогда мы проблему решим.
— Вы чувствуете себя ответственной.
— Я его сестра. Он не женат… Когда врачи разговаривают между собой, я пытаюсь вникнуть. Я хочу понимать больше, чем у меня получается сейчас.
— Вы и так знаете немало. — Терри увидел на полке книгу с тисненными буквами на черном корешке: — 'Оцепенение и кома' — и вытащил ее.
— Вот, может, эта пригодится. Классический труд. — Потом он нашел маленький словарь медицинских терминов. — И словарик вам понадобится, если что-то вдруг не поймете.
— Да… слов здесь много, — глухим голосом произнесли она, перелистывая страницы.
У конторки женщина показала Терри кредитную карточку, а когда прощалась, сунула ему руку в перчатке, в ладони оказалась пятидолларовая банкнота.
— Спасибо за помощь, — шепнула она.
Он развернул купюру, несколько мгновений на нее смотрел и вернул обратно. — Я не могу принять ваши деньги.
— Ну пожалуйста, в знак моей признательности.
Он был непреклонен. Ей ничего не оставалось, как забрать бумажку.
