Глава 16
Позвонила Эдна. Она собиралась в город за покупками и приглашала дочь встретиться во время ленча. Хорошо бы Фрэнки по такому случаю принарядилась, а то у нее вид бездомный. Напоследок поинтересовалась, как дела.
— Хорошо. У меня все хорошо.
— А тот мальчик… он не создает тебе проблем?
— Все под контролем.
— Я рада. Но ты все равно будь осторожна. Никогда не знаешь, когда дела могут измениться к худшему.
Фрэнки молчал.
— Значит, договорились, во вторник, — повторила Эдна. — В полдень. Не забудешь?
— Нет.
— Пожалуйста, это так унизительно — торчать истуканом.
Они встретились на Плазе, как договаривались. Весна, в воздухе пахло морозцем. Эдна была в твидовом костюме и перчатках. Фрэнки в кроссовках и мешковатом свитере. Эдна не могла обойти это молчанием.
— Не понимаю. У тебя прекрасная фигура, почему ты ее от всех скрываешь?
Фрэнки стыдливо огляделся по сторонам — они сидели в ресторане — и одернул свитер. — Я не хочу, чтобы на меня глазели. Особенно в общественных местах.
— А что плохого, если на тебя смотрят? Ты привлекательная. И этим надо гордиться.
— А я не хочу.
Эдна состроила гримасу. — В моем возрасте — понятно. А ты-то что? Пусть они смотрят на тебя.
— Зачем?
— Зачем? Да потому, что прелестная девушка, красивая девушка делает мир краше. Одному Богу известно, как нам этого не хватает.
Фрэнки не хотелось делать мир краше. Да и вообще, он по опыту знал, что никаких возможностей у него для этого нет.
— Этим можно утешить не только свое тщеславие, — заявила Эдна. — Ты заботишься о себе, это очищает. Поверь мне. От твоей внешности зависит, как к тебе будут относиться.
— Ко мне уже отнеслись — дерьмово.
Эдна вскипела из-за грубого слова и новой информации. — А ты мне говорила, что у тебя все в порядке… что все под контролем.
— Сейчас под контролем. Раньше-то не было.
— Можешь меня не успокаивать. Лучше расскажи правду.
— Правда в том, что все уже наладилось. Я умею учиться.
Эдна изучала лицо дочери… и, наконец, смягчившись, вернулась к меню. — Ты же всегда можешь спросить у меня, Фрэнки. Я давно пытаюсь тебе это внушить. Только спроси.
Они обедали, Фрэнки тем временем оценивал ситуацию. Несмотря на свою застенчивость, он хотел научиться как можно большему, создать себе мощную защиту. Деньгами и своим знанием Эдна давала ему прекрасную возможность. Когда с обедом было наконец покончено, Фрэнки сказал, что принимает ее совет, и поинтересовался, не хочет ли она взять его с собой по магазинам. Потрясенная Эдна чуть не свалилась со стула.
Они пошли в 'Бергдорф' — самое, конечно, главное место для Эдны. Она любила одеваться по моде, знакомилась со многими стилями в бутиках на Мэдисон-авеню, но 'Бергдорф' всегда оставался для нее символом элегантности, традиционности и выдержанности стиля. Она ввела Фрэнки в изысканно отделанные двери, дальше прошествовала по мраморному полу к лифтам. Внутри ждал лифтер — кивнув, он повез их наверх. В лифте стояли еще три женщины, богато одетые. Фрэнки придвинулся к Эдне. Когда лифт остановился, они быстрым шагом направились к дальней стене, где за высокой конторкой стояла продавщица: прервав работу, та подняла глаза.
— Миссис Де Леон? Вы опять к нам? Хотите что-нибудь еще купить?
— Да, Нина. Я привела свою дочь. — Она их представила друг другу.
Нина вышла из-за конторки и пожала Фрэнки руку. Ей было около пятидесяти. Лиловое платье с поясом на талии и шарф от 'Гермеса' вокруг шеи. Рукопожатие оказалось сильным.
— Мне приятно с вами познакомиться. Мы с вашей матерью знаем друг друга уже несколько лет.
— Зашли вот… экспромтом, — проговорила Эдна, очень довольная.
— Так получается лучше всего, — улыбнулась Нина. Она продолжала рассматривать Фрэнки. — Что вам сегодня хотелось бы подобрать?
Эдна предложила начать с повседневной одежды. Нина кивнула и провела их по нескольким секциям, там они присмотрели три наряда: два платья и костюм. Фрэнки взял первое — безрукавное платье цвета яичной скорлупы — и пошел с ним в примерочную. Вязаная ткань джерси, отрез по косой линии, асимметрично присобран в талии, ниже на колено спадали складки. Фрэнки надел и вышел, Нина слегка поправила платье.
— Его лучше носить с бюстгальтером, — порекомендовала она Эдне, которая внимательно рассматривала Фрэнки.
— Моя дочь их не признает, — она чопорно сложила руки. — Мне нравятся линии. Они такие легкие, подчеркивают молодость.
Фрэнки посмотрел на себя в зеркало. Он в этом платье очень женственный. Грациозный, похож на скульптуру. Привлекателен, только вот… руки неприкрыты, ощущение наготы.
— Романтичное платье, — заметила Нина. — Элегантное и непринужденное.
— Повернись кругом, дорогая.
Фрэнки повиновался, складки платья заиграли и ласково коснулись ног, прежде чем улечься.
— Я чувствую себя манекеном, — вымолвил он.
— Ну конечно, — поддержала Эдна. — Это летнее платье. А теперь давайте взглянем на другие.
Фрэнки вернулся в примерочную, надел второе платье жаккард из чесаного хлопка, воротник-лодочка, надувные рукава, длинная расклешенная юбка. К талии крепился розовый растягивающийся ремень с застежкой в форме леденца на палочке. Наряд был броский, даже крикливый.
— Пройдись немножко, — попросила Эдна, когда он вышел к ним. — Это платье для полненьких, — заметила Эдна. — Сюда надо побольше тела.
— И бюстгальтер, — добавила Нина. — Можно просто набивную подкладку.
Эдна неуверенно кивнула. — Как ты себя в нем чувствуешь, Фрэнки?
— Глупо.
— И я так думаю. Да и цвет не твой. А теперь примерь это.
Третий наряд представлял собой летний костюм из розовой сатиновой юбки — прямая, короткая и тесная — и шелковой блузы с рукавами-фонариками, глубоким треугольным вырезом на груди. Заправляя блузу в юбку, Фрэнки краем ткани задел сосок, грудь заколыхалась, он нахмурился. Вскоре вышел к женщинам.
— Мне нравится блуза, — одобрила Эдна. — А вот юбка… не знаю. Ужасно оголяет ноги.
— Ей есть что оголять. Пройдитесь немного, уважаемая.
Фрэнки подошел к зеркалу, вернулся назад. Юбка едва прикрывала бедра, движения были стеснены, приходилось семенить. Он чувствовал себя и неуклюжим и неустойчивым.
— Вид сексуальный, — отметила Эдна. — Я принимаю.
— Гм-м. Каблуки удлинят линию ног. И, может, нитку жемчугов сюда? У нее прелестная шея.
— Впрочем, я не уверена… что это для нас. Красота — это одно, а эксгибиционизм — совершенно другое.
