Мы заметили, что некоторые животные и определенные типы их передвигаются по строго установленным маршрутам, будь то на деревьях или на земле, и, более того, что их переходы туда и обратно происходят по точному графику, как по часам. Одни животные выдавали присутствие других, некоторые плоды отпугивали животных, хотя должны были бы их привлекать, и так далее: законы и правила оказались бесконечно разнообразными.
Как-то раз, дрейфуя по лесному «дну», я вышел к небольшой лощинке, в которую впадал маленький ручеек. Земля была пропитана влагой и покрыта густой сочной растительностью; вода ручья растеклась во все стороны, и образовалось небольшое болотце. Я бесшумно двигался следом за маленькой белкой, и тут до моих ушей долетело какое-то ворчание и похрюкиванье, поначалу смутное и едва слышное — тень звука, а не звук. Мало-помалу он становился громче, а когда я остановился посреди болотца, мне показалось, что звук идет сразу со всех сторон. Я медленно двинулся вперед, зная, что иначе мне не удастся подсмотреть, что за животные ведут «разговор».
Внезапно я вышел прямо на них — целое стадо самых диковинных существ, каких мне только приходилось видеть. На темно-зеленом фоне водяных растений их ярко-оранжевая окраска и чудовищные головы резко бросались в глаза. Честное слово, на первый взгляд мне показалось, что они больше чем наполовину состоят из головы — коротенькие ножки совсем утонули в месиве, в которое они энергично превращали податливую землю. Головы их были украшены торчащей, как гребешок, белоснежной челкой, которая переходила в длинную белую гриву, падавшую налево или направо от холки. У них были длинные остроконечные уши, кончающиеся белыми султанчиками, которыми они непрерывно подергивали и трясли, взрывая землю длинными, ровными бороздами. Все это сопровождалось довольным похрюкиваньем и воркотней.
Стадо кистеухих свиней (Potamochoerus porcus) представляет собой необычайное зрелище. Они кажутся такими же благодушными и ленивыми, как самые обычные деревенские свинки, но, когда видишь их ярчайшую окраску и нелепые силуэты, хочется проверить, не сыграло ли с тобой шутку твое собственное зрение. В естественной обстановке они вообще не похожи на свиней. Собственно говоря, они не похожи ни на какое другое животное — нигде не увидишь таких громадных голов, длинных, как вымпелы, ушей с белыми кисточками и высоких узких туловищ.
Меня, занесло прямо в расположение стада. Внушительных размеров и грозного вида кабан рассмотрел меня и отнесся к моему вторжению благосклонно, поэтому я позволил себе осторожно двинуться дальше. Я читал о людях, которые в Восточной Африке подбирались на расстояние нескольких футов к совершенно диким львам во время полуденной сиесты (собственно говоря, мой отец один из первых продемонстрировал, что это вполне возможно, если двигаешься достаточно медленно), но я никак не ожидал, что этот прием сработает с такими коварными и заносчивыми существами, как рыжие кистеухие свиньи, в тропическом лесу. Тем не менее я оказался в самой середине стада — они меня видели, но не боялись. Может быть, они чувствовали себя спокойно потому, что у меня не было с собой ни одного странно пахнущего предмета — ни ружья, ни камеры, ни другого смазанного маслом металлического снаряжения. Они неспешно перемещались вокруг меня, и мы вместе дрейфовали в одном направлении; порой я видел разом четверых, а иногда все они исчезали среди густой зелени, давая знать о своем присутствии лишь несмолкаемым постанывающим хрюканьем.
Казалось, этот невероятный контакт тянулся, ничем не нарушаемый, целые века, и мне посчастливилось наблюдать, как редкие и загадочные животные проводят свои будни в полнейшей гармонии с окружающим миром. Они оказались необычайными охотниками. Я всегда думал, что свиньи — настоящие вегетарианцы, но теперь собственными глазами увидел, как одна крупная свинья, раскопав убежище громадных улиток, принялась хрустеть раковинами и уплетать сочных моллюсков. К ней пристроилось трое молодых поросят, которые толкали друг друга и кусались, только бы урвать кусочек лакомства. При этом они пользовались приемом молниеносных наскоков, с размаху толкая противника плечом, одного даже опрокинули в глубокую грязь. Дикое животное, барахтающееся вверх ногами, — уникальное зрелище: мне казалось, что я смотрю на группу расшалившихся школьников.
Старый кабан, который не спускал с меня глаз, будто понимая, что я могу оказаться опасным, угодил в самое потешное положение. Он рылся на окраине болотца, закапываясь длинным рылом глубоко в грязь и перегрызая невидимые корешки, как вдруг сунул рыло под непредвиденно крепкий корень соседнего дерева, укрепившийся в твердой почве. Очевидно, у него были небольшие клыки (в чем я позже и убедился), и он намертво зацепился ими за корень. Зверь поднял невообразимый шум, приплясывая на задних ногах и выделывая антраша, как балетный танцор; он дергался, упирался и вопил, как будто ему отгрызают пятачок. Я было подумал, что он дерется с кем-то на земле — его рыло заслонял от меня небольшой кустик, — и совершил непростительную глупость: подошел поближе посмотреть, в чем там дело?
Это встревожило всех остальных, и стадо стало поспешно уходить, зато я отлично видел яростные усилия кабана, пытавшегося освободиться или выдернуть корень. Но тут мое внимание привлекла одна из самых прелестных сцен, какие мне случалось видеть. Когда стадо пробегало мимо меня бойкой рысью, показались новые его члены, которых я еще не видел. Среди свиней оказалась стайка крохотных поросят, и каждый малыш был щегольски разукрашен золотыми полосками по темному фону. Они рысили развернутым строем, пронзительно, отрывисто повизгивая, а сзади взволнованная мамаша подталкивала их рылом под тоненькие задние ножки, словно приговаривая: «Вперед, поторапливайтесь, а то злой дядя вас слопает». Вся сцена была полна такого совершенства, что я застыл на месте, не сводя с них глаз.
Тут мимо меня протрусил молодой кабанчик или свинка — не знаю, и я внезапно решил изловить его. Он подбежал настолько близко, что я представил себе, будто уже вижу это изумительное расписное существо в зоопарке, окруженное потрясенными толпами любопытных зрителей, и бросился его ловить. И хотя я совершил молниеносный бросок и даже коснулся^ его жесткого щетинистого крупа, он успел метнуться в сторону и забился в кусты, крича почти человеческим голосом. Старый кабан, сделав, как видно, именно в этот момент сверхсвинячье усилие, вырвался из плена — я слышал, как он на всех парах ломился сквозь подрост, быстро удаляясь.
Начинало смеркаться, и я побрел через болотце, перепаханное острыми свиными рылами. Уму непостижимо, как они умудряются перевернуть вверх тормашками такой большой участок земли!
Нам часто приходилось пускаться из своего лесного лагеря в утомительный переход на базу в Мамфе за недостающим снаряжением или припасами. В тот день, о котором я сейчас расскажу, со мной отправился исполнявший обязанности интенданта Нгва, — на этот раз неотложным делом оказалась закупка провианта.
К лагерю вплотную подступали поросшие травой пустоши, на которых встречались обнажения каменных пород. Дожидаясь, пока подойдет Нгва, чтобы вместе отправиться в путь, я улегся на солнышке позагорать. Джордж растянулся рядом, его шевелюра почти закрывала глаза, и мы, помнится, обсуждали относительную высоту африканских гор. Поджарив живот и бока, я перевернулся, подставляя солнцу спину и ноги, и закутал получше голову и плечи, чтобы уберечься от его разящих лучей.
Каков же был мой ужас, когда, приоткрыв глаза, я увидел прямо перед собой стройную бурую змею, раскачивавшуюся, как в трансе.
Мы оба заорали и метнулись в сторону, а с тропинки, ведущей от нашего лагеря, хлынул поток бегущих со всех ног африканцев. Последовала великая охота на голой скале: были принесены сачки, и вся толпа плясала вокруг, норовя заарканить противника, который отступил под куртинку травы и пытался отсидеться в трещине скалы. Его выдворили из укрытия при помощи длинных шестов и разделались с ним совершенно невиданным и удивительно практичным способом.
Как только змея подняла голову и переднюю часть туловища, готовая разить, один из африканцев подсек ее резким движением длинного гибкого прута. Судя по всему, он перебил змее позвоночник — она свалилась как подкошенная и больше не подавала признаков жизни.
Когда суматоха улеглась, мы с Нгва отправились в Мамфе, но по глупости решили сократить путь и пошли напрямик к большой дороге, которая шла ниже по склону холма. Трава доходила до пояса, хотя местами полегла, как рожь после бури. Мы молча пробивались сквозь эти травяные дебри.
Вдруг Нгва издал дикий вопль, подскочил вертикально вверх и с треском рухнул плашмя в стороне от тропинки, бесследно скрывшись в густой траве. Я подошел взглянуть, что его напугало, и встретился взглядом с разъяренной мамбой Джемсона (Dendraspis jamesoni) громадных размеров, а это одна из самых
