— Неужели убийца пытался его освежевать?
— Да, и как это ни грустно, еще живого. Я не патологоанатом, но и то могу сказать, что большинство увечий было нанесено еще при жизни. Если не все. Кровь еще текла.
— И вы можете установить причину?
— Вы хотите сказать, могу ли я определить, которая из ран его доконала? Не могу, но патологоанатом сможет. Скорее всего, умер он от потери крови, после чего уже был обезглавлен.
— От потери крови? — удивилась Делорм. — Но крови-то почти нет.
Доктор Рэйборн взглянул на труп и покачал головой: ученик, которому не под силу решить задачу.
— Объяснить это я не могу.
— Бывает, убийцы подстилают полиэтилен, — сказал Кардинал. — Но чтобы это делали на открытом воздухе, я что-то не слышал. Эй, Желаги!
Из-за острого отрога скалы выглянуло большое лицо похожего на медведя венгра Кена Желаги.
— Пусть проверят на «Викласе».
«Виклас» — общенациональная база данных по самым жестоким убийствам. Офис аналитиков располагается в Орилье.
Желаги простонал:
— Господи, ты хоть понимаешь, на сколько вопросов нам придется ответить?
— На двести шестьдесят два, — сказал Кардинал. — Так что лучше поторапливаться.
— Ясно. Как всегда.
— И заодно попроси их исследовать эти иероглифы. Как часть медицинской экспертизы и отдельно: может быть, они не имеют отношения к преступлению, а может, были сделаны тогда же.
Они стали заполнять пакетики вещдоками, хотя и трудно было так называть найденные ими разрозненные предметы. Всегдашняя беда с уличными преступлениями — Предметов находят массу, а вещдоками из них можно счесть лишь немногие. Спичечные коробки, сигаретные окурки, жестянки из-под лимонада, отпечатки подошв, волоски, волокна ткани — кто знает, что из всего этого обилия будет признано никак не связанным с преступлением, а что имеющим решающее значение в его раскрытии? Поэтому все это тщательнейшим образом фотографировалось, упаковывалось и надписывалось. Что требовало времени.
Кардинал вел список найденного. Кроме обычной ерунды, которая в дальнейшем могла оказаться ценной, имелся ряд интересных находок.
Во-первых, швейцарский армейский нож, который Арсено обнаружил за трупом. Он находился в расщелине между двумя камнями, образующими спуск. Нож был слишком мал, чтобы служить орудием убийства. К нему был приделан брелок для ключей с серебряным медальоном.
Арсено, не снимая перчатки, раскрыл медальон. Внутри была черно-белая фотография: мужчина и женщина сорока с лишним лет. Мужчина был в форме, но какой именно, на маленьком снимке не разглядеть.
— Конечно, есть вероятность, что это просто какой-то турист обронил, — сказал Кардинал, но все же взял на заметку и этот ножик.
— Нож в хорошем состоянии, — сказал Арсено. — Наверно, пролежал здесь не так долго. И уж конечно, не всю зиму.
Коллинвуд нашел заржавленный железнодорожный костыль.
— А что этот костыль тут делает? — удивилась Делорм. — Железная дорога проходит милях в двух отсюда, за шоссе, за индейской резервацией и полицейским участком. Случайно здесь очутиться костыль не мог.
— Но у нас нет оснований считать, что его принес убийца, — сказал Кардинал. — И зачем бы ему это делать? Для оружия он не подходит — слишком тупой.
Но и костыль был положен в пакет и надписан.
Нашлось и несколько палок примерно в дюйм толщиной и одинаковой длины — около ярда. Палки были срезаны с березы и оструганы, очищены от коры. Нашла их Делорм немного в стороне, под кустом. Сначала она подумала, что заготовлены они для костра. Такими палками обычно, как кочергой, шевелят угли, а могут их использовать и для разжигания костра. Все три палки до половины изменили цвет.
— Тут могла быть кровь, — сказал Коллинвуд, указывая на изменение цвета.
— Эксперт по холодному оружию определит, швейцарским ли ножом срезаны палки, — сказал Арсено. — Сопоставит кровь жертвы и кровь на палках, укажет, имеет ли отношение нож к палкам и кому принадлежит медальон.
— Арсено уже все ясно, — заметил Кардинал.
— Мы все можем быть свободны.
— Нет, ну, право же… — начал было оправдываться Арсено.
— Конечно, — сказал Кардинал, — мечтать не вредно.
Коллинвуд поместил палки в большой бумажный пакет.
Кардинал прошел к другому краю водопада.
Лиз Делорм, стоя на гранитном уступе, звонила по сотовому; одной рукой она затыкала ухо от шума воды, другую прикладывала ко второму уху, чтобы лучше слышать абонента. В позе ее было что-то крайне сексуальное, а что именно — Кардинал так и не понял.
Щелкнув крышкой сотового, она подняла глаза и встретила взгляд Кардинала.
— Звонила в перевозку, — сказала она. — Скоро прибудут за телом, хотя большого рвения они и не проявили. — Она ткнула телефоном в сторону знаков на стене пещеры: — Ты разобрался, что это может быть?
Кардинал, подойдя поближе, вгляделся в странные стрелы и луны. В столбцы цифр.
— Не знаю. Похоже, здесь потрудился сатанист.
— Разве они не пентаграммы рисуют? А пентаграмм здесь нет. И свечей, похоже, здесь не жгли. Следов воска на камнях что-то не видно.
— Астрологические знаки отсутствуют, а змея вот нарисована. А что такое скрещенные молоты — один бог ведает.
— Конечно, может быть, что все эти знаки к убийству не имеют ни малейшего отношения. Вомбат был байкером. Им врагов не занимать. Вот получим список и сопоставим даты.
— Нам здорово повезет, если удастся определить, когда именно произошло убийство, по этой куче, — сказал Кардинал, указывая на труп.
Арсено встал, отряхнул брюки на коленях, протянул им пузырек:
— Вот что нам поможет это определить.
Делорм отшатнулась от клубка шевелящихся личинок.
Арсено растянул губы в улыбке:
— Принимайте вещдоки!
11
Чуть позже Кардинал вместе с Арсено и вещдоками катил по Одиннадцатому шоссе. Арсено был в темных очках обтекаемой формы. Вместе с усами и волосами до плеч очки эти делали его похожим скорее на викинг-байкера, чем на копа.
— Так на кой черт нам понадобился Энгус Чин? — допытывался Арсено.
— Потому что, обратившись в Торонто, мы должны были бы ждать в общей очереди, а это отняло бы много времени. А кроме того, Энгус Чин имеет степень по биологии, энтомологии и паразитологии, и он во всем этом отлично разбирается.
— Ага. Только есть причины, по которым мы раньше к нему не обращались. Тебе ведь известно о слухах по его поводу, правда?
Об этих слухах Кардинал знал. Есть люди, чья участь — порождать о себе слухи; если слухов и нет,
