появляются они, когда разложение уже идет полным ходом. Тут есть и кольцевые жучки, и стафилококковые, по-научному
— Обычно на трупе, находившемся на открытом воздухе, бывает большее число видов, — сказал Филберт. — Особенно на поздних стадиях гниения.
— Но тело лежало за водопадом, — сказал Кардинал.
— Ха!.. — Чин поднял вверх палец и покачал им из стороны в сторону. — Мухи не смогли его обнаружить. Не учуяли. Это совершенно ясно. — Он откатил свое кресло от стола с лупой.
— Вы не могли бы указать нам время смерти? — спросил Арсено.
— Да что я, маг-чудодей, что ли? Надо изучить все это под микроскопом для полной уверенности. И даже тогда для представления данных в суд надо дать им время вызреть. Тогда мы с абсолютной точностью определим разновидности. Но у вас имеется
— А несколько сузить временные рамки вы не могли бы?
— Загляните ко мне на той неделе, джентльмены. Тогда я буду в состоянии сказать вам значительно больше.
Двойные двери лаборатории уже закрылись за ними, когда Арсено внезапно остановился.
— Прости, — сказал он, — но мне надо спросить.
И прежде чем Кардинал успел его остановить, Арсено распахнул дверную створку:
— Слышь, док, я что спросить вас хотел. Тут прошел один слух…
— Арсено, — встрял было Кардинал, — бога ради…
— Что за слух, детектив?
Арсено на секунду словно задумался:
— Правду говорят, что мошкара в аккурат перед днем Виктории появляется?
— В наших краях? Почему же «слух», детектив? Так оно и есть.
— Спасибо, что прояснили. А то меня это как-то гложет.
— Забавно, — сказал Кардинал, когда они были уже на парковке. — С твоей находчивостью далеко пойдешь.
— Надо будет Делорм рассказать, — сказал Арсено, — как ты на меня вылупился.
12
Но у Делорм были другие заботы. Перевозка приехала и уехала (в меру поохав и поахав от ужаса и отвращения), и останки Вомбата Гатри уже были на пути в Центр судебной экспертизы в Торонто, Предстояло продолжить сбор улик.
Вместе с Кеном Желаги и Бобом Коллинвудом они обнаружили обертки от жвачки, обрывки фольги, сигаретные пачки разной степени новизны и сохранности, ржавую банку из-под газировки «Доктор Пеппер» и бесчисленные окурки. К находкам прибавились салфетки «Клинекс», единичный отпечаток каблука, пригоршня бусин и открытка с видом Квебекской крепости. Последнюю Делорм углядела под выступом скалы.
На обратной стороне женской рукой и по-французски было написано: «Дорогой Роберт, Квебек — потрясающий город. Как бы я хотела быть здесь с тобой. Я не перестаю скучать по тебе».
— Эй, Боб, — сказала Коллинвуду Делорм, — это от твоей подружки тебе письмецо? — И она помахала открыткой перед его носом. Коллинвуд, чувство юмора которого было, видно, по ошибке удалено еще при его рождении, покачал головой.
Делорм сунула открытку в пакетик для улик и подписала.
Еще через несколько минут она нашла валявшийся под кустом презерватив. Несмотря на латексные перчатки, заставить себя взять его в руки она не могла и подцепила его щипцами.
— Наверно, это того же парня, которому и открытка адресована, — сказала она.
Коллинвуд на секунду поднял глаза, после чего опять занялся просеиванием глины через сито.
— Тебе когда-нибудь говорили, Коллинвуд, что ты слишком уж любишь поговорить? — И Делорм опустила презерватив в мешочек.
Примерно через полчаса Коллинвуд произнес одно-единственное слово: «Волос». В руке он держал щипчики, а что на них — Делорм видно не было.
— И длинный?
Коллинвуд пожал плечами:
— Дюймов двенадцать-четырнадцать. Черного цвета.
— Хорошо. Будем надеяться, что сможем в конце концов выяснить, кому он принадлежит.
Прошло еще полчаса.
— Значит, что это за рисунки, тебе по-прежнему неясно? — спросил Желаги. Кен Желаги, самый крупный полицейский в их группе, был обычно и самым разговорчивым. Но в этот день он находился под впечатлением от настенных рисунков в пещере, что делало его на редкость молчаливым. — На тебя не наводят страх все эти птицы и змеи? Тебе не кажется, что они здесь неспроста?
— По-моему, — сказала Делорм, — для того, кто их рисовал, они что-то значат. Но я их понять не могу — я не сильна в астрологии и всяком таком, и пока мы не найдем кого-нибудь, кто в этом разбирается, я даже и гадать не буду.
— А это что такое?
Делорм упаковывала в мешочки осколки ракушек:
— Похоже, это морские раковины.
— Да, пестрые раковины. Непонятно только, за каким дьяволом их занесло в лесную чащобу.
Делорм хотела прихлопнуть мушку, но промазала.
— Ну, кто-то их сюда притащил. Беда в том, что мы никогда не узнаем, кто это был — убийца или ни в чем не повинный турист.
— Ага. Это беда всех наших улик. Но что до стрел и томагавков, которые этот парень нацарапал на стенке пещеры, то я подумываю, не обратиться ли к кому из индейского рода-племени.
И он дернул подбородком в сторону входа.
Делорм обернулась и увидела стоящего там Джерри Комманду. Он стоял подбоченившись, стройный силуэт на фоне падающей воды. Негромкое рокотание водопада помешало Делорм услышать приближавшиеся шаги.
— Кого это так угораздило? — спросил Комманда.
— Вомбат Гатри, — сказала Делорм. — Ты его знаешь?
Джерри кивнул:
— Вомбат Гатри чуть ли не с пеленок попадал в разные переплеты. Удивительно еще, что он прожил столько, сколько прожил. Так вы вызвали меня из Ридс-Фоллз, чтобы сообщить мне это?
— Я не вызывала, это Желаги вызвал. А что за неотложные дела в Ридс-Фоллз?
— Наркотики. Вечная история. Пора бы уж людям пристраститься к какому-нибудь другому пороку.
— Ты знаешь, что твоя фотография висит у нас в приемной?
— Это тот снимок, где я в голом виде? Просил же я Кендалла не делать этого. А теперь вот чувствую себя неловко.
— Почему я тебя вызвал, Джерри, — Желаги обвел пальцем рисунки на стене, — это из-за этих знаков, которые мы никак не можем разобрать. Подумали, может быть, ты нам поможешь.
Джерри подошел к стене и стал разглядывать знаки. Он долго так стоял, сцепив руки за спиной, словно учитель, проверяющий работу ученика.
— Интересно, — сказал он. — Забавно и загадочно.
Переводя взгляд с Делорм на Джерри и обратно, Желаги ждал продолжения. Когда его не последовало, он спросил:
— А в чем загадка? И почему?
