– Я ничем не могу вам помочь. В самом деле, не могу.
– Я не верю вам. Я знаю, что у вас остались духи.
– Нет, я сказала правду.
– Вы лжете. Вы... – Флора замерла на полуслове. Ее лицо изменилось. Она оглянулась и, увидев приближающуюся Жермену, отрывисто сказала: – Забудьте о том, что я вам говорила. Забудьте все. Я... я немного расстроилась... Понимаете, папина смерть... Просто забудьте об этом.
Повернувшись, Флора заторопилась обратно. Элен долго смотрела ей вслед. Флора встретилась со своей служанкой, и вскоре обе женщины исчезли в толпе.
– О чем она разговаривала с тобой? – услышала Элен голос Райана у себя за спиной.
Ей не хотелось, чтобы он снова смеялся над ней из-за духов.
– Ни о чем, – в смятении ответила Элен. – Просто Флора расстроена. Ее отец... ты же знаешь...
Райан понял, что она сказала отнюдь не все, но вопросов больше не стал задавать. Он должен был отдавать себе отчет в том, что не имеет права ничего требовать от нее. Если он хочет удержать ее около себя, то ему следует помнить об этом. Ему нужна была Элен, и только она... Райан не обращал внимания ни на одну женщину с тех пор, как встретил ее. Он даже допускал мысль, что она околдовала его.
Духи ли послужили причиной тому, Райан не знал, но он явно находился под действием чар. Оставив Элен на дамбе, он вдруг испугался, что она может и не вернуться в его дом. Вот почему он оказался здесь, он, Байяр, капер, играющий роль сопровождающего лица женщины, разрешая, чтобы его, словно призовое судно, тянули на буксире, вместо того чтобы захватить свою добычу и исчезнуть вместе с ней. Единственное, что его утешало, так это то, что Элен как будто не догадывалась о своей власти над ним, по крайней мере не решалась использовать ее. Райан не знал, радоваться ему или огорчаться из-за такого милосердия.
Мадам Туссар относилась к числу женщин, которые всегда подсчитывали количество рассылаемых ими приглашений друзьям и знакомым и сравнивали их с количеством приглашений, полученных в ответ. Если она получала меньше приглашений, чем отправляла, то очень обижалась и старалась не поддерживать отношений с теми, кто оказывался к ней таким невнимательным.
Элен оставалась в долгу перед мадам Туссар на один визит. Не то чтобы та ей нравилась, она просто жалела ее и за то, что мадам потеряла детей, и за ее несбывшиеся надежды, и за ограниченный круг общения в Новом Орлеане. Она также симпатизировала ей из-за ее положения обманутой жены, независимо от того, знала ли сама мадам Туссар о предательстве или нет. К тому же Элен не покидало некоторое чувство вины за то, что она скрывает от нее секрет о любовных отношениях месье Туссара и Жози. А поскольку Элен сама не располагала достаточным количеством светских связей, она не могла позволить себе пренебречь какой бы то ни было дружбой. По этим причинам она через несколько дней после встречи с Флорой и нанесла визит мадам Туссар.
Элен застала эту женщину с тюрбаном на голове и с тряпкой для вытирания пыли в руке во время уборки маленькой гостиной в коттедже, который они с мужем занимали на улице Дюма. Вздрогнув от стука Элен, женщина повернулась к двери, оставленной приоткрытой, чтобы утренний ветерок мог проникать прямо в гостиную. Увидев Элен, мадам Туссар немного растерялась, ее щеки зарделись. Она сорвала с головы тюрбан, а тряпку бросила на стол перед собой.
– Простите, что у меня не убрано, – произнесла она неестественно высоким голосом. – Я отправила свою служанку на рынок и только потом заметила, какой слой пыли она оставила в комнате. Такое беззаботное создание! Не понимаю, и зачем я только держу ее!
Элен, входя в гостиную, пробормотала что-то утешительное в ответ. Она уже пожалела, что пришла и поставила жену бывшего чиновника в неловкое положение, застав ее за уборкой. Было ясно, что никакой служанки не существовало и в помине. На протяжении многих лет, пока ее муж занимал должность на острове, Франсуазу Туссар обслуживали рабыни.
Мадам Туссар подошла к креслу, чтобы сесть. Оно было обито темно-синим вельветом, отороченным золотой бахромой, и опиралось на ноги крокодила, а его подлокотники представляли собой голову и хвост рептилии. Элен опустилась в такое же кресло по другую сторону маленького стола у единственного в комнате окна. Элен оглядывалась по сторонам, с интересом изучая обстановку.
Коттедж состоял из шести комнат, анфиладой переходящих одна в другую. Его стены, установленные без фундамента прямо на землю, были сложены из саманного кирпича, штукатурка – из речного ила и мха или дернистого камыша заполняла промежутки между рамами из бруса. Окна оказались закрыты ставнями. Изнутри стены и потолок были побелены известью. Дощатый пол покрывали ковры блеклых расцветок и сомнительного качества.
Тем не менее в гостиной под потолком висела люстра из хрусталя и бронзы с дорогими свечами из пчелиного воска. На каминной доске красовались фигурки из севрского фарфора, а над самим камином в золотой раме висело зеркало в стиле рококо. Вся мебель была под стать тем креслам, на которых они сидели, и относилась к стилю последней эпохи, навеянной походом Наполеона в Египет. Не составляло большого труда догадаться, что именно озабоченность мадам Туссар внешним видом их жилища потребовала от нее убрать гостиную для приема посетителей мебелью по последней моде. Тем не менее казалось, что это стремление отнюдь не распространялось на остальную часть дома.
Странное убранство дома, указывающее на то, что в нем привыкли обходиться с наименьшими затратами, тем, что имели, не позволяло Элен чувствовать себя удобно после заявления Жози, что месье Туссар – ее теперешний любовник и защитник. «Никто не мог ожидать, что Жози бросится в объятия этого мужчины ради его
– А как себя чувствует ваш муж? Надеюсь, с ним все в порядке? – заговорила наконец Элен.
– Великолепно. Он получил новую должность. У префекта колонии. Жаль, что это временная должность, – сообщение о передаче колонии Америке явилось для нас ударом, мы ведь надеялись, что Клод сможет отправиться с префектом Луссатом, когда его назначат с повышением.
– Ну, будет еще какая-нибудь должность, наверняка.
– Мне кажется, это произойдет не скоро. Я просто презираю это место.
