Дюран встал и подошел к перилам.
– Когда-то я был так близок к тому, чтобы иметь возможность заботиться о тебе.
– Сомневаюсь, чтобы ты позволил стать мне парфюмером.
– Это верно, – сухо ответил он. – Я и сейчас не одобряю этого. Серефина говорила, что ты со своей служанкой делаешь не просто духи, а колдовское зелье.
– И ты, разумеется, в это поверил?
Он сделал неопределенное движение, словно почувствовал себя неловко.
– На острове я видел и слышал странные вещи. И я выбросил бутылочку с духами, которая была у Серефины, в ту же минуту, как только она сказала мне о ней.
– Надеюсь, ты понимаешь, что твое неодобрение для меня ничего не значит, – строго заметила Элен.
Он пожал плечами, глядя на колышущиеся листья дуба.
– Ну, может быть, в память о нашем прошлом ты позволишь мне оказывать тебе помощь и в этом тоже.
От удивления она не сразу нашлась, что ответить.
– Если ты предлагаешь мне деньги, го это очень щедрый жест с твоей стороны, но я предпочла бы справляться сама.
– Боже мой, Элен, – воскликнул он, резко поворачиваясь к ней, – к чему эта гордость? Я ничего не ожидаю взамен!
– Я и мысли не допускала, что ты можешь что-то ожидать за это.
– Значит, ты не допускала. Ладно, но когда мы еще плыли на шхуне с острова, я сказал кое-что такое, чего не следовало говорить и чего я не имел в виду. – Его лицо потемнело, и он нервно провел пальцами по волосам. – Но теперь я хочу, чтобы все между нами было как раньше.
– Ты должен понимать, что это невозможно.
– Неужели? Предположим, я снова скажу тебе: переезжай жить ко мне.
– Я с тобой никогда не жила. – Это возражение вырвалось у нее инстинктивно, без особой страсти, ибо она хотела отказать ему и при этом не задеть его мужское самолюбие.
– Это не так уж важно. Мы проводили вместе так много времени, что смогли бы ужиться и под одной крышей.
– В мои планы совсем не входит менять одного мужчину на другого.
– Я полагаю, ты думаешь, что любишь Байяра. Но это тоже не так уж важно.
Румянец, вызванный смущением и вспышкой гнева, окрасил ее щеки.
– Это не твое дело... И знаешь, я не нуждаюсь в покровителе.
– Боюсь, что ты ошибаешься, – возразил Дюран, поигрывая желваками, – но спорить с тобой не стану. Если ты не переедешь жить ко мне, то куда же денешься? А может, ты уже нашла себе квартиру?
– Нет еще... – Элен не хотелось ему сообщать, что она вообще этим не занималась.
– Там, где я живу, имеется свободная комнатка.
– Я чувствую, что она будет обходиться мне дороже, чем я смогу платить.
– Не совсем так. По правде говоря, арендная плата внесена по первое декабря.
– Подожди... – проговорила Элен с напряженной подозрительностью. – Эту комнату... занимала Серефина?
– Какого же ты обо мне мнения! На самом деле эта комната для прислуги, которую я подыскивал для Серефины. Она небольшая, но вполне удобная, к тому же ее преимущество состоит в том, что она более безопасна, чем кишащие крысами хибары на окраине города.
– Из-за того, что ты будешь рядом? – Дюран раздраженно вздохнул:
– Да потому, что дом стоит на улице, где живут порядочные люди, на улице, которая освещается по ночам. Переезжай и не делай глупостей. Только скажи «да», и я переговорю с хозяйкой дома, она оставит комнату за тобой.
Поскольку Элен упрямо смотрела на него и молчала, он продолжал:
– Я же не чудовище, Элен. Наши отцы были соседями и дружили, а меня ты знаешь всю свою жизнь. Я желаю тебе только добра.
Все сложилось таким образом, что надеяться найти квартиру самой было действительно глупо. И все- таки Элен колебалась.
– Подумай, – говорил Дюран льстивым голосом, – если тебе не придется платить за жилье и за еду, то ты сможешь гораздо быстрее наладить производство своей парфюмерии.
– У меня нет желания пользоваться комнатой, тобою оплаченной.
– Но это же смешно!
– Может быть, но мне так будет спокойнее.
– Ну хорошо, ты можешь платить за нее мне, но приму я эти деньги только после того, как ты наладишь производство своих духов и начнешь их продавать. – Элен поджала губы.
