документов, смерть Кита — все это просто невероятно. Но меня больше всего волнует то, что думают люди, что говорят обо мне.
В белых волосах старушки сверкнули серебряные искры, когда она кивнула.
— Болтать языком легче всего. Я заметила, что все эти слухи распускаются нарочно, чтобы очернить тебя. К примеру, только вчера я слышала небылицу о том, что тебя и Рида застали в лесу голыми чуть ли не во время полового акта, и Рид стрелял в охотника, который случайно наткнулся на вас.
— Боже правый! — К горлу Камми подкатил комок — из простой ситуации раздули такую отвратительную историю.
— Я ответила женщине, посмевшей рассказать такую мерзость, что вместо головы у нее — мусорный ящик, — язвительно продолжала тетя Бек. — Я сказала, что этого не может быть. Не говорите мне такого про мою Камми. Пораскинув мозгами, я пришла к выводу, что кто-то ради собственного развлечения распространяет о тебе всю эту гадость. Или же есть какая-то другая причина, о которой мы пока не догадываемся.
— Какая связь во всем этом?
— Можешь считать меня выжившей из ума старухой, но я говорю только то, что думаю.
— Иногда, — устало вымолвила Камми, — хочется убежать куда-нибудь, подальше ото всех этих подлых людишек.
— Ага, и пусть эти мерзавцы торжествуют, так, что ли? Им бы такое пришлось по душе. А по мне — пропади они все пропадом.
Камми захотелось улыбнуться, глядя на хрупкую седовласую старушку, сосредоточенно отпивающую глоточек уже остывшего чая из изящной фарфоровой чашечки. Все-таки улыбка на лице — лучше, чем слезы.
Она ехала домой, пытаясь хоть как-то разобраться в сумятице мыслей. Как бы там ни было, но в одном тетя Бек права: слухи, будоражащие город, распространяются намеренно. В самой природе сплетен нет ничего удивительного, однако распространялись они очень быстро и, хотя истории были искажены до неузнаваемости, в основе их всегда лежали реальные события. Вывод напрашивался сам: кто бы ни стоял за грязной стеной слухов, он не был посторонним. Значит, рядом находился человек, осведомленный обо всех ее поступках.
Действительно, между ее неприятностями и невзгодами Лавинии имелось весьма заметное сходство. Камми вздрогнула от неприятного озноба, охватившего ее при мысли, что кто-то по своему желанию манипулирует ее жизнью, поворачивая события и создавая обстоятельства так, чтобы они в точности скопировали судьбу прабабушки. Но чего ради это делалось?
У Камми возникли два предположения. Первое: этот кто-то с маниакальной одержимостью хочет сыграть роль Провидения то ли ради морального удовлетворения, то ли для того, чтобы внушить страх окружающим, которые рано или поздно разгадают его замысел. Второе: дело обставляется так, чтобы создавалось впечатление, что Камми сама шаг за шагом идет по следам Лавинии, приводящим в конечном итоге к убийству.
И ведь действительно был такой человек, которому не составляло труда организовать подобное представление, точно знавший сценарий и то, как провести эту пресловутую параллель, упомянутую тетей Бек.
У одного-единственного человека имелись самые убедительные основания для того, чтобы, воздействуя на общественное мнение, представить Камми как развратницу, виновную в убийстве собственного мужа.
Основанием тому являлись деньги.
Единственным человеком был Рид.
Камми не поехала домой, а свернула на развилке в «Форт». Она не сможет успокоиться, пока безумные подозрении не будут развеяны. Если разговор с Ридом снимет камень с души, она непременно расскажет ему кое-что о Лавинии и Джастине.
На звонок никто не ответил. Камми отошла от парадной двери и медленно обогнула большой бревенчатый дом, чтобы посмотреть, стоит ли в гараже джип. Оказавшись на заднем дворе, она вдруг заметила дрожавшую в воздухе серо-голубую струйку дыма, сквозь прозрачную вуаль которого просвечивали бледно-лиловые сумерки. Камми огляделась: дым, по всей видимости, шел из-за холма на лесной опушке. Нахмурившись, Камми двинулась в направлении леса.
Воздух уже остыл, но от нагретой за день земли еще поднималось благоуханное тепло. Комары и квакши распевали весенние песни в тишине. Камми с наслаждением вдыхала ароматы жимолости, влажной земли и молодой зелени, к которым примешивался едкий запах дыма. Этого было почти достаточно, чтобы обрести покой. Почти.
Она увидела неправдоподобно огромное красное пламя костра. Земля вокруг него была тщательно расчищена. Из темноты леса вышел Рид с охапкой сухих сучьев и тонких зеленых веток кустарника. В следующую секунду его ноша исчезла в огне. Фейерверк золотисто-оранжевых искр осветил обнаженные руки и грудь Рида. Он вырубал подлесок вокруг «Форта». Недалеко от костра лежали топор и цепная пила. Камми отлично знала, что Рид сейчас зорко следит за тем, что происходит вокруг.
Она осторожно подошла к костру и остановилась возле него, ожидая, как на ее появление будет отреагировано.
— Я думал, — полураздраженно, с удивлением проговорил Рид, не глядя на нее и наклоняясь как можно реже. — Если бы я знал, что ты приедешь, то уже освободился бы.
Камми почти забыла о сегодняшней беседе с шерифом, ее занимали другие мысли.
— Я только хочу поговорить с тобой.
— Нисколько не возражаю, — ответил Рид, жестом предлагая пройти на расчищенную небольшую полянку у него за спиной. Он свалил в костер оставшиеся ветки, снял висевшую на дереве рубашку, расстелил ее под огромной сосной в нескольких шагах от Камми. — Мы могли бы поговорить и в доме, но нужно последить за костром.
— Ты не замерзнешь? — Камми задержала взгляд на его широкой груди, блестевшей от пота. В свете пламени волоски на ней казались огненно-красными.
Их взгляды встретились, и на лице Рида появилась грустная улыбка.
— Мне жарко от работы. Кроме того…
— Что?
— Ничего.
Рид коснулся ее руки, давая понять, что рубашка расстелена специально для нее. Камми поняла то, что он не договорил: она греет его. Это было очень приятно. Почувствовав, как напряглись их тела, Камми усилием воли переключила мысли на другое и рассказала о предположениях тетушки Бек.
— Она очень сообразительная старушка, — голос его звучал на одной ноте.
— Да, но права ли она?
Рид разломал в ладонях поднятую с земли сухую хворостину на мелкие кусочки и отбросил в сторону, вскинул глаза на костер, потом его рассеянный взгляд вернулся к ней.
— Какого ответа ты от меня ждешь, Камми? Я не знаю.
Она тоже не знала. И зачем она приехала сюда? Ей нужны были не только и не столько его ответы, сколько уверенность в полной необоснованности своих сумасшедших домыслов. Однако теперь Камми сомневалась, что получит эту уверенность.
В волосах Рида застрял сухой листок. Камми протянула руку, чтобы снять его, а потом
провела по шелковистым светлым прядям над его ухом, влажным от пота. И в тот же момент ощутила непреодолимое, почти болезненное влечение к нему.
Рид почувствовал ее внутренний порыв. Поймав ее руку, он порывисто поцеловал пальцы и прижал к своей груди.
— Мне бы хотелось обнять тебя, но я слишком грязный.
От него пахло дымом и свежестью ночного воздуха, влажной травой и горечью коры — все эти запахи создавали такой дурманящий букет, что у Камми закружилась голова.
— А мне все равно, — сказала она и потянулась к нему губами.
Поцелуй был коротким, но невероятно возбуждающим. Рид с улыбкой отстранился от нее.
