— Ты такая вкусная. Так и хочется съесть.
— Так сделай это, — прошептала Камми и притянула Рида к себе.
— Будь осторожна, — тихо произнес он, подчиняясь ее желанию, — однажды мы не успели кое-что доделать на лесной поляне, похожей на эту. — В его голосе прозвучал не только юмор.
— На нескольких полянках, похожих на эту, — уточнила Камми, вспомнив, как столкнулась с ним в заповеднике, убегая от Кита, как сидела с ним ночью в лесу недалеко от своего дома. Эти встречи были для Камми так же памятны, как и случай у поваленной березы.
— Так, значит, и ты тоже? — тихо рассмеялся он и обнял ее за талию. — Какая досада, сколько мы потеряли.
— Не будем же терять и этой возможности, — едва слышно выдохнула Камми и обвилась вокруг него, ожидая и требуя ласк.
И Рид ответил на ее взволнованный призыв. Камми чувствовала, как виток за витком начинает раскручиваться пружина горячего желания. Отметая прочь все сомнения, она уткнулась лицом в его плечо, крепко обхватила его руками, и их напрягшиеся ноги переплелись.
— Камми, что с тобой? — встревоженно прошептал Рид.
— Ничего. Ах, Рид, целуй меня и не останавливайся. Не останавливайся никогда.
Рид понимал ее, понимал, как хотелось избавиться ей от подозрений. Камми почувствовала это. Она заметила и то мгновение, когда его раздраженное отчаяние превратилось в страсть.
Его руки были настойчивыми и уверенными. Рид уже знал, какие ласки сводили ее с ума, заставляя забыть обо всем на свете, делая уступчивой и податливой.
Камми тоже умела помучить и раздразнить так, чтобы он потерял над собой контроль и увлек за собой в головокружительную бездну.
Их ласки становились все более неистовыми, мучительно-сладкими и изощренными, а сладострастные поцелуи манили, требовали, обещали. Накал наслаждения стал слишком сильным, но недостаточным. Тогда они сбросили всю мешавшую одежду и сомкнули объятия вновь, соединяясь в безумном, страстном желании.
Это была настоящая симфония головокружительного безумия чувств, неистовство исступленного восторга и мучительного требования утолить жажду плоти. Плоть вошла в плоть в вечных поисках ускользающих, неуловимых ответов. Это было великолепное единение и противоборство, слияние двух душ и умов, прекрасное соитие мужчины и женщины. Торжество и воплощение самой чувственности. Это было то, чего нельзя понять разумом и остановить. То, что не знает отступления.
И поражения.
Глава 18
Камми чувствовала себя одновременно успокоенной и раздосадованной, отъезжая от «Форта». Она предложила Риду свою любовь и приняла ответную страсть так, словно завтра никогда не наступит. Однако «завтра» приходило всегда. Может быть, именно этого она и боялась — взглянуть в глаза завтрашнему дню.
Ей не хотелось уезжать, но Рид настоял, сказав, что так будет безопаснее для нее. Как будто это имело теперь какое-нибудь значение.
Он прекрасно справился с взятой на себя ролью охранника. Теперь Камми нигде не чувствовала себя в безопасности, кроме как рядом с ним.
А что, если прислушаться к трезвому голосу рассудка?
Во-первых, Рид до сих пор не ответил однозначно насчет исчезновения Джанет Бейлор. Вообще-то Камми боялась услышать, что он действительно причастен, поэтому и не вынуждала Рида признаться.
Во-вторых, Кит. Камми буквально преследовало его искаженное страхом и ужасом лицо, в которое направлено дуло пистолета. Он никогда не отличался мужеством. Наверное, молил убийцу о пощаде. А может быть, и нет. Ах, судить об этом было невозможно, строить предположения бессмысленно.
Не успела Камми свернуть с подъездной аллеи, которая вела к дому Рида, как в зеркало заднего обзора «Кадиллака» ударил свет фар стремительно приближавшегося автомобиля. Еще несколько секунд, и послышался глухой удар в бампер. Преследования подобного рода всегда грозили неприятностями, а уж здесь, в темном заповеднике, на извилистой дороге, с бесчисленными «слепыми» поворотами, оно было просто убийственно. От сидевшей на хвосте машины невозможно было ни уйти в сторону, ни оторваться. Скорее всего за рулем сидел какой-нибудь идиот, помешанный на быстрой езде, или подросток, рисующийся перед дружками, а скорее перед своей девчонкой, которую уговорил покататься по лесу.
Камми попыталась увеличить скорость. Бесполезно. Автомобиль словно приклеился к ее «Кадиллаку». Пару раз она пробовала тормозить, преследователь лишь на мгновение отрывался от нее, а потом снова пристраивался к ее бамперу.
Когда показался поворот на широкое шоссе, Камми почувствовала облегчение. Она надеялась, что та машина сразу же обгонит ее по свободной полосе. Снизив скорость, она прижала машину почти к самой обочине, чтобы максимально облегчить «гонщику» задачу. Но тот и не думал оставлять ее в покое, по- прежнему упираясь носом в «Кадиллак». Камми снова надавила на газ. И только теперь ее охватил страх. Похоже, за злой шуткой скрывалась личная неприязнь. Кому могло такое прийти в голову? Если хорошенько подумать, то таких людей набралось бы довольно много. Это мог быть убийца Кита. Или любой из тех, кто против ее борьбы за расширение фабрики, а их — не меньше дюжины. Выровняв скорость, Камми стала лихорадочно соображать, что делать.
После минутного раздумья она решила, что для паники нет оснований, так как скоро покажутся окрестности Гринли с ярко освещенными дорогами. И тогда она увидит своего преследователя. Если он, конечно, не обгонит ее прямо сейчас. Вполне вероятно, она даже знает этого человека. Хотя не исключено, что он поедет по другой дороге и снова сядет на хвост, когда Камми выедет из города, направляясь к «Вечнозеленому».
Большая станция техобслуживания и стоянка для грузовиков на окраине Гринли были залиты светом, словно аэропорт на Рождество. Камми включила сигнал поворота, надавила на тормоз и въехала в сиявшие огнями ворота. «Кадиллак» вкатился на площадку между двумя бензоколонками и остановился. Сзади раздался пронзительный визг шин. С трудом вписавшись в поворот, машина лихача влетела на заправку и, не доезжая до бензоколонок, резко затормозила. Водитель высунулся из окна и повернулся к Камми.
Она уже захлопнула дверцу своего автомобиля, собираясь искать спасения на станции, когда увидела лицо этого сумасшедшего. Им был Гордон Хаттон. Волна бешеной ярости охватила Камми. Она не стала дожидаться, пока деверь подойдет, и, вскинув голову, сама направилась к его машине.
— Какого черта ты сел мне на хвост?! Ты же мог угробить нас обоих!
— А мне захотелось поиграть у тебя на нервах, — ответил Гордон, и на его круглом лице появилась презрительная усмешка. — Мне уже несколько дней никак не удается поговорить с тобой. Птичке, видите ли, вздумалось полетать. Я видел, как ты выруливала от Сейерза, и решил прижать тебе задницу, чтобы остановить.
— Ты мог позвонить и условиться о встрече, — неприязненно сказала Камми.
— Я уже раз десять просил твою чертову домработницу оказать такую услугу, но сдается мне, что она передает тебе только то, что сама посчитает нужным.
Камми еще не виделась с Персфон, но говорить об этом не сочла нужным.
— И чего же ты хочешь?
Он придвинулся к ней почти вплотную, и в лицо Камми ударил сильный запах бурбона, смешанный с тяжелым запахом нечистого тела и тошнотворной сладостью дешевого одеколона. Она не удержалась и отпрянула от Гордона.
— Ну что ж, мы поняли, что ты тянешь руки к нашей фабрике, — зло сказал Гордон. — Меня и прежде раздражало твое вмешательство в дело о ее продаже. Раньше я закрывал на все глаза, считая это глупыми женскими уловками, к которым ты прибегаешь, чтобы удержать Кита. Теперь же следует положить конец этому безобразию.
Его оскорбительный тон был возмутителен, а убежденность в том, что он вправе указывать ей, как себя вести, окончательно вывела Камми из терпения.
— Может быть, это шокирует, но твои желания, Гордон, меня никогда не интересовали, — язвительно бросила она.
