это было естественно, учитывая имеющиеся у него факты. Однако, рассуждал Найджел, при этом упускается из вида вопрос о пропавшем ключе — запасном ключе от боковой двери, который Мириам Сандерс последний раз видела в четверг утром. Этого ключа в вещах покойной не обнаружили. Значит, его «позаимствовал» кто-то другой. А зачем его брать, если не для того, чтобы войти в издательство после 5.30, когда парадная дверь будет уже закрыта? И компаньоны, и Стивен Протеру имели ключи от боковой двери, поэтому у них не было надобности в запасном ключе, разве только для того, чтобы подозрение пало на кого-нибудь из посторонних или сотрудников.
Прервав свои размышления, Найджел снова сосредоточился на протоколах. Передвижения тех, кто больше всего его интересовал, сводились примерно к следующему:
Огромная работа по опросу каждого из сотрудников издательства сегодня, конечно, не могла быть закончена. Побеседовав с начальством, инспектор Райт с сержантом в сопровождении Бэзила Райла обошли все отделы, спрашивая только одно: видел ли или слышал кто-нибудь из служащих в пятницу вечером что- либо подозрительное. Результатов это не дало никаких. Мириам Сандерс заявила, что ни один не предусмотренный посетитель между 4 и 5.30, когда она заперла двери, в здание не входил. Многих служащих — тех, кто кончал работу в пять, — вообще можно было не спрашивать. Однако человек тридцать, не считая руководства, должны были сообщить о своем местонахождении в указанный отрезок времени.
Полицейские все еще обыскивали здание в надежде найти орудие убийства и запятнанную кровью одежду, которые могли быть где-то спрятаны. Убийца должен был сильно выпачкаться в крови и вряд ли вышел на улицу в таком виде.
«Орудие, — думал Найджел. — Бритва. Кто из людей, желавших ее смерти, мог пользоваться бритвой? Уж больно примитивное оружие, совсем не подходит высокоцивилизованным людям, которые вершат судьбы фирмы „Уэнхем и Джералдайн“. Конечно, есть ведь еще Киприан Глид…» Он поймал себя на том, что произнес это вслух.
— Да, — поднял голову инспектор Райт, оторвавшись от отчета Найджела. — Есть и он. Днем я послал человека с ним побеседовать. Этот Глид будто бы сидел дома в пятницу с четырех до семи, а потом пошел кутить. Живет один над магазином в восьмом округе Вест-Энда; отдельный вход с улицы; подтвердить его слова некому. Мой парень говорит, что Глид не очень-то старался помочь следствию… — Инспектор жестом изобразил нечто неопределенное. — Киприан Глид! Словно его придумали Оскар Уайльд или Роналд Фэрбенк.[10] А вот мисс Майлз — вы часом не знаете, как она печатала: всеми пальцами по слепой системе или по старинке, только двумя?
— Ну и скачете же вы с одного на другое! Никогда не видел ее за работой, но по частоте ударов можно догадаться, что писала она всеми пальцами. А что?
— Как раз перед тем, как идти сюда получил заключение насчет отпечатков пальцев. На клавишах машинки только ее отпечатки. Всех десяти пальцев. — Инспектор Райт побарабанил пальцами по столу, хитро поглядывая на Найджела.
— И что?
— А то, что убийца не знает слепой системы.
— Простите, я, видно, отупел.
— Отпечатки не на тех клавишах, понимаете? Он, видно, прижал к ним ее пальцы без разбору, уже когда она была мертвая. Хладнокровный субъект.
— И после того, как сам напечатал то, что ему было надо. Еще одно доказательство, что он печатал, правда? И не хочет, чтобы мы об этом знали.
— Видимо, так.
— Она, конечно, могла изобрести свою собственную слепую систему.
— Любите вы создавать трудности. Это вас в Оксфорде научили? Привет. — Райт допил свой бокал и стал собирать бумаги. — Завтра с утра займусь молодым Киприаном. Вы бы лучше пошли со мной в качестве телохранителя. Заеду за вами в четверть десятого, идет?
Первая сигарета, которую Найджел выкурил после завтрака, вызвала такой приступ кашля, что у него снова дико разболелся лоб. Он пустил в нос капли и положил пузырек в карман. В прошлый раз, когда он работал с инспектором Райтом, его так стукнули по голове, что он упал замертво, а теперь вот эта режущая боль над бровями. «Райт мне приносит несчастье», — угрюмо подумал он. Предстоящее чтение автобиографии мисс Майлз, над которой сейчас работали эксперты-дактилоскописты, его угнетало. Тайна убийства, вероятно, пряталась где-то среди ее надушенных страниц. Но даже и это его не вдохновляло. Ему хотелось одного: как-нибудь доползти до мастерской Клэр и лечь спать.
Но в полицейской машине он почувствовал себя получше. Энергия Райта была заразительной: инспектор не представлял себе, что кто-нибудь может быть менее деятельным, чем он, и это взбадривало тех, кто был рядом.
Машина остановилась возле антикварного магазина. Райт вышел, следом за ним — Найджел и сержант в штатском. Инспектор нажал звонок рядом с витриной.
— Вы меня не предупредили, что приведете с собой целую армию, — заметил Киприан Глид, открыв после некоторой заминки дверь.
На нем была шелковая пижама и новый карминно-красный халат с монограммой на грудном кармашке. Наряд только подчеркивал его неряшливость и объяснял, почему он всегда без денег. Глид провел их по крутой узкой лестнице на верхний этаж — второй этаж, как он объяснил, превратился в склад антикварного магазина.
В гостиной царил такой причудливый беспорядок, который Найджел мог сравнить только с беспорядком в мастерской Клэр Массинджер. Но если в ее неаккуратности был даже какой-то практический смысл или хотя бы свидетельство того, что хозяйка поглощена своим делом, в здешнем хаосе было нечто патологическое. Когда они вошли, на дорогой радиоле еще крутилась пластинка с записями новейшего джаза. Два золотистых хомячка карабкались по спинке плетеного кресла. Повсюду немытые чашки, тарелки и бокалы; по полу разбросаны ноты; на изящный клавесин в углу навалены тома энциклопедии; в другом углу запыленный мольберт; в третьем — одна лыжа; на стене, как ни странно, висела пара боксерских перчаток. Через открытую дверь была видна спальня с неубранной постелью, на ней валялась дамская ночная рубашка, а на полу, наполовину скрытый под грудой одежды, стоял поднос с завтраком.
«Этим хламом пытаются подпереть покосившуюся жизнь», — подумал Найджел с какой-то даже жалостью к сыну Миллисент Майлз. Инспектор Райт сел на стул рядом с газовым камином со старомодной решеткой, какие ставят в детских.
— Разрешите выразить вам соболезнование по случаю вашей утраты, сэр, — начал он официально, однако не только для проформы, но не без чувства в голосе.
