подальше от соблазна и больше не поддаваться ему в оставшиеся дни.
Я был зачарован силой слов святого отца, показавшихся мне, однако, неточными и чересчур упрощающими ситуацию. Я едва не проговорился ему о ребенке (но действительно ли родится ребенок? И от меня ли он?). Сейчас я преклонялся перед отцом Бресниханом.
Тот ласково улыбнулся:
– Вы немного трусите перед серьезным решением, Доминик, как и все мы. Вы обязаны объяснить миссис Лисон при следующей встрече, что вы должны немедленно расстаться. Будьте безжалостны, и не только к ее мольбам, но и к своей гордости самца.
Я хотел было возразить ему, но святой отец быстро продолжил:
– И я тоже вынужден бороться с собственной трусостью. Я непростительно долго откладывал разговор с Фларри Лисоном. Завтра же вечером пойду к нему и предупрежу, чтобы он был с женой построже.
– Но… – беспомощно пробормотал я.
– Он знает о ее отношениях с вами?
– Святой отец, я в этом не уверен. Конечно, мы с Гарри не скрываем нашей дружбы. Фларри никогда не намекал мне, что подозревает нас в чем-то большем, – поразмыслив, сообщил я.
– Понятно.
Аскетичное лицо святого отца выглядело бесстрастным в свете лампы.
– Либо муж покрывает ее грехи, либо он гораздо глупее, чем я думал, – заключил священник. – Все будет в порядке, Доминик. Я не раскрою вашей тайны. Я просто заявлю мистеру Лисону, что его жена позорит мой приход и я не могу мириться с этим больше.
Прежние нотки самоуверенности вернулись в его голос.
– Вы здорово рискуете, святой отец! – улыбнулся я.
– Фларри – жестокий человек, вернее, когда-то был таким. Но я надеюсь, у него не поднимется рука на священника. А вы какого о нем мнения? – заинтересовался отец Бреснихан.
– Он мне симпатичен, хотя ведет совершенно бесцельное существование. Наверное, я смотрю на него немного снисходительно. Флоренс дружелюбен и гостеприимен, но он – человек не моего круга, – косноязычно делился я своими впечатлениями.
– Как и его жена, – подвел итог святой отец. – Считать его пустым человеком, не заслуживающим такой очаровательной жены, не уважающим ее, не уделяющим ей достаточного внимания, – разве это не успокоительно для вашей совести?
– Боюсь, что это правда, – согласился я подавленно.
– Доминик, вы никогда не пытались представить себя на его месте? – Взволнованный голос церковника зазвучал приглушенно и искренне. – Солдат, не понимающий, что его война закончилась. Человек, пьющий, чтобы забыть о ней. Мужчина, у которого ничего не осталось, кроме заложенного поместья и гулящей жены? Разве у вас нет жалости к нему?
Я был невыразимо тронут речью отца Бреснихана. И еще долго после его ухода эти слова звучали у меня в ушах.
На следующее утро лето вернулось во всей красе. Я встретил Гарриет в полдень, упражняющейся в верховой езде, и сказал, что хочу побеседовать с ней.
– Приходи на наше место у реки, – тут же согласилась она. – В десять. Отец Бреснихан сообщил по телефону, что в это время придет к Фларри. Я потихоньку выскользну из дома.
Женщина вонзила шпоры в бока коню и ускакала, прежде чем я успел вымолвить хоть слово. Мое следующее испытание оказалось гораздо труднее, чем я думал.
Когда я явился в тот вечер на поросшую травой лужайку недалеко от жилища Лисонов, Гарриет уже ждала меня. Она неподвижно сидела под деревом в одной ночной рубашке, и вскоре я понял, что моя подруга довольно сильно пьяна. Речка бурлила после августовских ливней, но вечер стоял теплый.
– Гарриет, я должен поговорить с тобой! – начал я неловко.
– Сначала люби меня. – Женщина обняла меня. – Я хочу тебя.
– Нет.
– Сделай то, что я тебе сказала, дорогой.
Она скинула ночную рубашку и снова потянулась ко мне.
– Нет, Гарриет, – резко заявил я. – Мы должны это прекратить.
– Но почему? – встряхнула она растрепанной гривой волос.
– Это нечестно по отношению к Фларри.
Моя возлюбленная села, ее тело светилось в наступающей темноте.
– Что это на тебя нашло, Доминик? – требовательно спросила она. – Муж не возражает.
– Откуда ты знаешь? – произнес я недоверчиво.
– С чего ты вдруг понес эту чушь о Фларри? Ты больше меня не хочешь? – обиженно проговорила Гарри.
Не упоминая священника, я попытался объяснить, почему мы должны прекратить нашу связь. Это было бесполезно.
– Если ты вдруг стал таким богобоязненным, можешь увезти меня, а потом жениться, – беспечно
