Моей первой недостойной реакцией была мысль: «пошлый трюк». Потом мне стало стыдно. Меня переполняли раскаяние и тревога.
– Ты уверена? – глупо спросил я. – И как долго у тебя не было…
– Два месяца.
– Ты должна была мне раньше сказать, дорогая. Мы с ума сошли, что не предохранялись, – говорил я взволнованно.
– Незачем переживать, когда все уже случилось, – возразила она добродушно. – Но с меня достаточно и одного Доминика.
Неужели моя возлюбленная лгала? Неожиданно мне стало это безразлично. На меня нахлынул поток нежности, я почувствовал иррациональную потребность опекать ее.
– А это не опасно? – забеспокоился я.
– Раньше у меня получалось, – равнодушно ответила Гарри.
– Порошок хинина?
– Да.
– И с чьим же ребенком? – недоверчиво выяснял я. – Ты говорила, что Фларри…
– Не твое дело! – фыркнула женщина раздраженно. – Просто достань мне его. Я думала, что, свалившись с лошади, я избавилась от ребенка.
– А если на этот раз средство не поможет? – настаивал я.
– Придется соврать, что ребенок от Фларри. Чудо. Как у той девицы, как бишь ее, из Библии.
От мысли о подобной подлости у меня перехватило дыхание. Сделать Фларри отцом моего предполагаемого ребенка! И одновременно я почувствовал постыдное облегчение.
– Ты не можешь этого сделать! – воскликнул я в растерянных чувствах.
– Уже сделала, – отстраненно произнесла она.
– Что ты «уже сделала»?
– Тебе что, повторить по буквам? Я заставила Фларри поверить, что он мог зачать ребенка. Месяц тому назад, – скучным голосом объяснила моя подруга.
– Но я думал…
– Он пока еще способен. Пока.
Все эти откровения привели меня в смятение. Мое представление о Гарриет снова изменилось. Если она всерьез настроилась сбежать со мной, она должна была бы воспользоваться своей беременностью, как рычагом, а не пудрить мозги Фларри.
– Ну, молодец, ты уже обо всем позаботилась, – грубо заметил я. – Могла бы признаться мне раньше.
– И ты бы наверняка сбежал. Без меня, – ехидно заявила моя любовница. – Разве нет? Я дала бы тебе прекрасный повод для отступления.
– Я все равно скоро возвращаюсь домой, – возразил я, уязвленный обвинительными нотками в ее голосе.
– Ладно, хватит. В любом случае нам с тобой осталась всего пара месяцев.
Гарриет произнесла эти слова так грустно, так искренне, что я едва не расплакался. Потом ее настроение снова переменилось.
– Интересно, сможешь ли ты это сказать, даже если так не думаешь?
– Сказать что, дорогая?
– Разве тебе не хочется иметь от меня ребенка? – невинно улыбнулась моя возлюбленная.
«Опять она за старое, – подумал я, – однажды получив отказ, эта женщина любыми путями старается добиться своего».
– Я… Я никогда не думал об этом, – пробормотал я вслух.
Ее лицо, такое загадочное в темноте, обернулось ко мне.
– Ложись в кровать и подумай об этом. Давай! Поехали! Или Фларри скоро заявится на своем мотоцикле. – Ее голос сорвался в рыдания. – Боже мой, и зачем только я в тебя влюбилась…
Я купил Гарриет необходимое снадобье. Два дня спустя Фларри прислал с Шеймусом записку: Гарри плохо, и она просит меня прийти подбодрить ее. Я отложил свою книгу, сюжет которой в последние недели развивался все медленнее, а теперь совсем застопорился: герои казались мне тусклыми и нереальными, как языки пламени в камине при ярком солнечном свете.
Муж провел меня наверх в ее спальню. Гарри лежала на большой кровати, бледная без обычного макияжа, похожая на больного ребенка.
– Что случилось? – спросил я.
– Просто расстройство желудка, – ответила она, широко улыбнувшись мне.
– Глупышка не хочет обращаться к врачу, – объяснил Фларри. – Потрогай ее кожу, какая она горячая!
