Фрейзер обожал заботиться о слабых и несчастных, — однако в его отсутствие выражение незащищенности было неуместно. «Уж не пытается ли она разжалобить меня?» — подумала Джессика, одновременно стараясь понять, насколько это выражение искренне. Быть может, во всем виноваты длинные, загнутые кверху ресницы Мадлен, которые делали ее похожей на обиженного ребенка?
Впрочем, стоило Джессике бросить взгляд на одежду Мадлен, как все мысли о ее уязвимости и слабости вылетели у нее из головы. Супруга президента компании как будто специально облачилась в строгий деловой костюм из серой шерстяной ткани в тонкую полоску, простую белую блузку с узким мужским галстуком, который делал ее похожей на чикагского гангстера времен Великой депрессии. Не хватало разве что усов в ниточку, сигары и надвинутой на глаза шляпы. Этот костюм придавал Мадлен агрессивный, напористый, деловой вид, и Джессике это очень не понравилось. Обычно жена ее деда предпочитала яркие цвета и ультрамодерновые наряды от Сакса. То, что она сейчас выбрала строгий серый цвет, могло означать только одно: Мадлен намерена сделать какое-то важное заявление.
В ответ на негромкое приветствие Джессики Мадлен подняла голову и кивнула ей с бесхитростной, почти наивной улыбкой.
— Ты принесла досье на компанию Кастеляра? — спросила она.
— Там все равно нет ничего такого, чего бы я не знала или не могла тебе рассказать, — парировала Джессика, внутренне собравшись. — Что конкретно тебя интересует?
Мадлен негромко засмеялась.
— Все. Меня интересует абсолютно все. И потом, мне хотелось бы самой взглянуть на документы, если ты, конечно, не имеешь ничего против. А то мне почему-то показалось, что вы с Кейлом по какой-то причине решили не давать мне это досье.
— Конечно, никаких особых причин не существует, — поспешила заверить ее Джессика, — но ты должна понимать, что эта информация может оказаться достаточно «горячей». Иными словами, мне не хотелось бы, чтобы некоторые подробности стали известны в кругах, в которых вращаются не только наши друзья, но и враги. Именно поэтому я стараюсь ограничивать доступ посторонних к подобным материалам.
Кровь прилила к щекам Мадлен, так что тонкий слой светлой пудры, которую она нанесла на скулы, стал похож на уличную пыль, осевшую на ее розовой коже.
— Неужели ты думаешь, что я способна выболтать ваши или кастеляровские секреты первому встречному? — тихо спросила она. — Я прекрасно знаю, как Клод относится к подобным вещам. Кроме того, подобный поступок может навредить мне самой, когда… когда его не станет.
Джессика молча уставилась на молодую супругу своего деда, ожидая, пока произнесенные ею слова сами уложатся в ее голове. В конце концов она сказала:
— Если с моим дедом что-нибудь случится, ты в любом случае не можешь рассчитывать ни на акции «Голубой Чайки», ни на сколько-нибудь значительную часть его поместья. Надеюсь, ты об этом не забыла?
Полные губы Мадлен сложились в беззаботную гримасу.
— Нет, я не забыла. Я помню, что письменно отказалась от всех прав на наследство. И все-таки я — жена Клода, и ему не безразлично, что станет со мной. Кроме того, твой дед — старый, хитрый, опытный лис. Я уверена, что в конце концов он оставит свое имущество тому, кто, по его мнению, сумеет лучше им распорядиться.
— Он сам тебе это сказал? — Голос Джессики прозвучал на удивление спокойно, хотя в душе она ощущала сильнейшее беспокойство и тревогу.
— С тех пор как Клод вернулся домой, он работает над новым завещанием. Он передаст его своему адвокату как только закончит.
— То есть если бы удар прикончил его, ты могла бы остаться ни с чем? Как это непредусмотрительно с твоей стороны.
Мадлен слегка пожала плечами.
— Я всегда промахивалась на целую милю, если воспользоваться выражением моего деда. — Она задумчиво провела рукой по волосам, оставив их в легком беспорядке. — Если говорить откровенно, я не могу сказать точно, что именно собирается предпринять Клод, если он оставит мне достаточно много акций, то я могла бы управлять компанией. Правда, для этого нужно, чтобы вся ваша семейка меня поддерживала, а не наоборот.
— Включая и мою мать? — сухо уточнила Джессика.
— О, да, она, конечно, не настолько привязана ко мне, чтобы одобрить все, что я делаю, — согласилась Мадлен и взмахнула ресницами, чтобы скрыть выражение глаз. — Но скажи мне, разве вы с ней когда- нибудь смотрели одинаково на один и тот же вопрос?
Джессика даже не пытаться отрицать то, что всем было слишком хорошо известно.
— Можешь тем не менее не сомневаться, что она не успокоится, пока не снимет с тебя скальп, если к тебе попадет хотя бы часть акций, которые предназначались ей.
— Может быть, да, а может быть, и нет. Ты и Клод — вы устроили все так, что Арлетта имеет очень приблизительное представление о том, что происходит с «Голубой Чайкой». Возможно, она даже будет рада поделиться со мной, особенно если это принесет ей живые деньги, а не мифические проценты с бесполезных акций, которыми она владеет.
«Очко в пользу Мадлен, — подумала Джессика. — Кейл прав: в ней много неожиданных способностей, которые никто из нас не потрудился исследовать».
— А кто тебе сказал, что ты достаточно хорошо подготовлена, чтобы управлять такой компанией, как «Голубая Чайка»? — попыталась она зайти с другой стороны.
— А что тут сложного? — искренне удивилась Мадлен. — Нужно только вовремя отправлять суда на буровые платформы и вовремя возвращать их обратно. Кроме того, можно вывозить туристов или рыбаков на прогулки вдоль побережья — вот тебе и прибыль. Чего же еще?
Джессика не могла не рассмеяться.
— Ну, это все-таки немного посложнее, — сказала она. — Есть несколько мелочей, о которых ты забыла.
— Да какая разница! — воскликнула Мадлен, небрежно взмахнув рукой. — Если КМК сумеет добиться своего, то нам всем не поздоровится. Лично я считаю, что нам надо поторговаться с этим Кастеляром и выбить из него столько денег, чтобы мы могли не только расплатиться с кредитом, но и получить что-то сверх того. Ну а потом — поделим деньги и разбежимся.
Эти слова обожгли Джессику, как пламя газовой горелки.
— Поделим деньги и разбежимся? — переспросила она, с трудом сдерживая дрожь. — Позволь мне кое-что объяснить тебе, Мадлен…
Она сделала несколько шагов вперед и остановилась, опершись руками о поцарапанную столешницу дедовского стола.
— Никто ничего не получит, и никто никуда не побежит. Компанией пока что руководит Клод Фрейзер, а мы с Кейлом только выполняем его распоряжения. Откровенно говоря, я надеюсь, что пройдет совсем немного времени, и он вернется к управлению «Голубой Чайкой». И когда это в конце концов случится, деду будет очень интересно узнать, как ты собиралась распорядиться компанией, на создание которой он положил целую жизнь.
— А ты, конечно, ему об этом расскажешь? — Мадлен приподняла изогнутую дугой бровь. — Не смеши меня, Джессика, мы обе знаем, что ты никогда этого не сделаешь. Ты ведь наверняка не хочешь, чтобы Клода хватил еще один удар?
— Попробуй только упомянуть при нем о продаже «Голубой Чайки» КМК, и именно ты станешь причиной еще одного его инсульта, — парировала Джессика. — Впрочем, возможно, именно этого ты и добиваешься.
— Единственное, чего я добиваюсь, — вскричала Мадлен, — это чтобы мне наконец показали досье КМК! Мне надоело как последней дуре хлопать глазами и догадываться о том, о чем известно всем, кроме меня!
Джессика, потрясенная нарисованной Мадлен картиной, прикусила язык, сдерживая свое раздражение.
