Кина не стала объяснять ему, насколько мало ее сейчас волнует собственная внешность, Хотя одна пара с завистью уставившихся на нее глаз принадлежала самой надменной ее однокласснице. Прошлое внезапно утратило для- Кины всякий смысл. Сейчас было важно только одно — Николас. Впрочем, оркестр, который наняла Мэнди, ей понравился. Об этих шестерых музыкантах Кина кое-что слышала еще в Нью- Йорке. И она поймала себя на том, что уделяет им куда больше внимания, чем своим партнерам по танцу, которые, как под копирку, беседовали с ней о ее поразительных успехах.
Наконец Джеймс спас ее от одного особенно неуклюжего кавалера, все-таки ухитрившегося отдавить ей ногу.
— Благодарю, — устало прошептала она. — Ты спас мои ноги от ужасной опасности.
— Очень рад. — Джеймс всмотрелся в ее бледное лицо. — Кина, ты сегодня какая-то подавленная. Я могу чем-нибудь помочь?
«Только если станешь выше, смуглее и перекрасишь глаза в темный цвет», — подумала Кина, но в ответ только улыбнулась и покачала головой.
— Я просто устала, — солгала она. — Пришлось много поработать, чтобы уладить по телефону все дела. Но к счастью, все кончилось успешно. Думаю, скоро дела пойдут на лад.
— Конечно! — ободрил ее Джеймс.
Спустя два часа вечеринка была уже в полном разгаре, а Николас все не появлялся. Кина схватила с пронесенного мимо подноса бокал скотча с водой и разделалась с Ним в три глотка. Она уже давно не пила ничего крепкого, но сейчас ей и в голову не пришло об этом вспомнить. Более того, спустя несколько секунд она залила скотч порцией виски — и тут же почувствовала себя лучше.
К полному восторгу Джеймса, Кина бросилась ему в объятия и ни словом не возразила, когда он наклонился и легонько коснулся губами ее щеки, продолжая кружить ее в танце. Как на грех, судьба избрала именно эту минуту, чтобы в зал вошел Николас Коулман, совершенно неотразимый в черном вечернем костюме, ослепительно белой рубашке и галстуке-бабочке — и мрачный, как туча.
Глава 9
Кина уставилась на него поверх плеча Джеймса, вытаращив глаза, словно явился призрак. Николас ответил ей тяжелым взглядом.
Увидев, что Николас направился в ее сторону, Кина отпрянула от Джеймса.
- Мистер Коулман! — вежливо приветствовал Джеймс, с улыбкой протягивая руку.
Николас не обратил на него внимания. Глаза его были прикованы к Кине.
— Нам с тобой надо поговорить, — заявил он.
— Да, разумеется, — пробормотала Кина. — Извини, Джеймс...
— Конечно, — учтиво ответил Джеймс и отошел к подносу с напитками.
— Привет, Николас, — сказала Кина. Она изо всех сил пыталась сфокусировать на нем взгляд. Николас, как всегда, был огромен и производил весьма внушительное впечатление. Не в первый раз Кина заметила в нем что-то напоминающее о горячей крови его французских предков.
— Ты что, собрала здесь весь юг Чарльстона? — спросил он, быстро окинув взглядом комнату.
— Только лучших людей, — кокетливо проговорила Кина и протянула к нему руки: — Потанцуй со мной!
— Лучше сразу повеситься, — огрызнулся Николас. Лицо ее вытянулось. Столько дней она ждала его, выглядывала из окна в надежде увидеть забавный белый автомобиль, подпрыгивала при каждом телефонном звонке в надежде, что это он! Он!
Кина отвернулась и, сделав Николасу знак следовать за ней, направилась в маленький кабинет, прилегавший к залу для танцев. Дождавшись Николаса, она закрыла раздвижные двери и опустилась на стул.
— К сожалению, не могу предложить тебе выпить, — язвительно проговорила она, — разве что ты рискнешь снова выйти к этой толпе.
Николас нервно курил, резкими движениями поднося ко рту сигарету.
— Развлекаешься? — поинтересовался он.
— Развлекалась. Вплоть до последних пяти минут, — ядовито уточнила Кина.
Николас подошел к темному окну и молча уставился в него. Напряженное молчание, повисшее в кабинете, прервали слова старой любовной песенки, донесшиеся из зала.
— Воплощаешь в жизнь свои сладкие сны, лисичка? — спросил Николас, не поворачивая головы.
— Скорее уж это вечер кошмаров, — пробормотала Кина, потупившись. — Я так соскучилась по тебе, — жалобно шепнула она.
— Похоже на то, — согласился Николас полным желчи голосом.
Кина не в силах была выносить этот пристальный, тяжелый взгляд.
— Я выпила скотч с водой, а потом виски, и мне это даром не прошло, ясно?
— Зачем ты пила?
Кина прикусила язык. Ни за что на свете она не признается этому чужому, замкнутому, холодному че ловеку, что она нестерпимо тосковала о нем и что спиртное было ей необходимо, чтобы заглушить эту боль.
— Я приехал лишь для того, чтобы сообщить тебе: я передаю часть своих раскроечных фабрике Харриса, — бесстрастно проговорил Николас, по-прежнему не оборачиваясь. — Твою тоже. Теперь ты будешь иметь дело непосредственно с ним.
— Но... он же продал тебе эту фабрику, — пробормотала Кина.
— Он по-прежнему остался ее управляющим, — холодно пояснил Николас. — Разве он тебе не ска зал?
Кина покачала головой. Мир ее разбаливался на части. Неужели Николас собирается уйти из ее жизни?
— Мы... мы с тобой еще увидимся, Николас? — нерешительно спросила она.
Прежде чем ответить, он глубоко затянулся.
— Видимо, мудрее было бы не встречаться, Кина.
Кину никогда не били в живот, но эти слова показались ей именно таким ударом. Ей было так больно, словно у нее вырвали сердце из груди. Она не в силах была терпеть эту боль. Глаза ее помнили каждый его мускул, эту встрепанную гриву темных волос, любимые черты лица, четкую линию носа, грудь, которую с такой нежностью ласкали ее пальцы, квадратный подбородок — слегка выпяченный, как сейчас... Николас прощался с ней — и она не в силах была ни сказать, ни сделать ничего, что заставило бы его передумать. Значит, она все-таки была права с самого начала. Николас хотел ее, но это была лишь минутная прихоть, и теперь он решил покончить с этим. Однако даже в эту минуту Кина вопреки всему еще надеялась, что ошибается. Она поднялась с царственным видом, не позволяя себе ни заплакать, ни даже просто показать свою боль.
— Если ты считаешь, что так будет лучше... — тихо проговорила она. — Спасибо тебе за все, Николас. У нас с тобой было немало хороших минут.
Николас кивнул:
— Да, больше, чем плохих.
Кина встретилась с ним взглядом и быстро отвернулась, прежде чем он успел заметить слезы в ее глазах.
— Не забудь прислать мне открытку на Рождество, — сказала она, следя, чтобы голос ее не задрожал.
— Не забуду.
В прихожей Кина остановилась, так и не поворачиваясь к нему лицом.
— Счастливого пути, — выдавила она.
— Ты могла хотя бы повернуться ко мне, когда прощаешься, — проворчал Николас.
— Нет, боюсь, что не могла бы, — шепнула она, и по щеке ее наконец скатилась первая слезинка.
Кина бросилась обратно в зал, к Джеймсу, и уткнулась мокрым от слез лицом в его безупречную
