скамейке. Он отдал их Мие. Выражение лица у него было настороженное, и от этого Мия почувствовала себя еще лучше.
Это был поцелуй самого лучшего сорта, думала она, полный приглашения и обещания, и очень может быть, что он содержал больше, чем лорд Дэвид намеревался дать. Ее охватило радостное возбуждение.
— Я завожу часы в полночь, потому что в первую ночь часы в моей спальне остановились. По- видимому, у миссис Кантуэлл не было времени их завести, а я не подумала. Когда я пошла узнать время по большим напольным часам в холле, то обнаружила, что ни одни часы не были заведены.
Мия набрала в грудь воздуха и заговорила медленнее, в темпе, больше подходящем для беседы.
— Вот я и решила, что заводить часы — это то, что я могу делать, чем я могу помочь. — Она отмахнулась от пчелы, подлетевшей слишком близко, и заправила за ухо прядь волос. — Миссис Кантуэлл сказала, что часы надо заводить в одно и то же время, иначе можно перекрутить пружину.
Они миновали последний подъем, и в поле зрения показался дом.
— Поэтому я делаю эту небольшую работу около полуночи, перед тем как лечь в постель.
«Это на случай, если вы хотите знать, где меня найти».
В маленьком саду их приветствовал аромат роз. Они были близко к террасе, протянувшейся во всю длину задней стены дома.
Розы были самыми любимыми цветами Мии. Они так щедро расточали свой аромат и цвет, и она не могла сказать, что ей нравилось больше — пряный сладкий аромат или глубокий бордовый цвет. И чем было бы одно без другого?
Хотя розы и отвлекли Мию, она сознавала, что они идут в напряженном молчании. Лорд Дэвид не собирался ничего говорить, если она сама его не подтолкнет. Что ж, она — непревзойденный мастер вести разговоры в трудных обстоятельствах.
— А вы, лорд Дэвид, как вы проводите время?
Мия обнаружила, что это, оказывается, трудно. Сможет ли она вообще когда-нибудь задать, или, — услышать другой вопрос, не думая о том поцелуе? Дело было не столько в том, что она хотела, чтобы поцелуи продолжились. Вообще-то да, в этом. Тогда по крайней мере первый поцелуй занял бы подобающее ему место, а не влезал в каждую ее мысль.
— По всей вероятности, я потерял половину финансирования, необходимого для постройки хлопкопрядильной фабрики. Поэтому я составлял список вероятных перспектив и писал письма в надежде вступить в партнерство с кем-то другим, кто согласится финансировать половину проекта. Кроме того, я пытался разобраться в чертежах фабрики и жилья для рабочих.
— Жилья для рабочих? Это необычно.
— Да, я предложил эту идею герцогу, когда он был очень расстроен, что его билль о содержании для сирот и вдов не был поддержан в парламенте. Потом я выяснил, что фабрика Лонг-Бэнк-Милл уже предоставляет рабочим жилье. И мне показалось логичным обратиться с предложением о строительстве новой фабрики к мистеру Себолду.
— Мистер Себолд — это тот, который отказался от участия в проекте?
— Да.
Мгновенный ответ прозвучал окончательно, как последняя точка. С таким же успехом он мог бы прокричать, что не собирается ничего ей больше рассказывать, сколько бы поцелуев она ему ни предлагала.
— Милорд, вы рыбачите?
— Нет.
— Если хотите научиться ловить рыбу на наживку, я могу вас научить сегодня вечером.
Это было приглашение к неприятностям. Мия знала это так же хорошо, как он. Чего она не знала, так это как он отреагирует.
— У меня есть работа, которую нужно закончить.
— Но рыбалка — это тоже работа. — Она посмотрела на него и подумала, что хорошо бы вызвать у него улыбку. — Знаете, лорд Дэвид, работа может быть развлечением. — Она подняла руку, предупреждая его замечание. — Вы собираетесь сказать, что я в жизни ни одной минуты не работала. Но вы забываете про гаммы, я играла их на фортепиано часами. Именно об этом я и говорю. Я люблю музыку, поэтому для меня не имело значения, что это работа.
— Мисс Кастеллано, я должен составить письмо с просьбой о финансовой поддержке. Герцог может финансировать из фондов поместья не больше половины проекта.
— Вы слишком добросовестный, и не подумайте, что это комплимент.
Мия устала его уговаривать. Она не была куртизанкой и видела, что трудно соблазнить такого твердолобого упрямца.
— Вы можете написать письмо утром, до прихода мистера Новинса. Вечер — самое лучшее время, которое можно провести на природе. Когда меркнет дневной свет, наступает полумрак и сумерки.
— Сначала сумерки, а потом полумрак.
Он поправил ее таким тоном, будто она делала эту ошибку уже десять раз.
— Значит, сначала сумерки? — Мия остановилась и повернулась к нему лицом. — Меня всегда это интересовало.
— Сумерки наступают сразу после того, как солнце сядет, или перед тем, как оно встанет. Вечером полумрак наступает после сумерек, а утром — сначала полумрак, потом предрассветные сумерки, потом рассвет.
— Благодарю вас. — Она заморгала, удивленная его быстрым ответом. — Пойдемте со мной ловить рыбу до сумерек.
— Мы оба знаем, что это было бы неразумно.
— А вам не надоело делать только то, что разумно?
Последнее слово Мия произнесла со стоном и улыбнулась, чтобы он понял, что она его дразнит.
Лорд Дэвид не улыбнулся и ничего не ответил. Теперь он пошел впереди, и Мия поспешила его догнать.
— Вы узнали про сумерки и полумрак от вашего ученого брата?
— Нет.
— Из вашей службы во флоте?
— Да.
— Вы правда были во флоте?
— Да.
— И правда потерпели кораблекрушение?
— Да.
— Вы со мной не играете? Поклянитесь.
Он чуть заметно улыбнулся, и она подумала, что сказать «со мной не играете» было с ее стороны не очень мудро.
— Мисс Кастеллано, я действительно служил во флоте, действительно попал в кораблекрушение, и, Бог свидетель, я действительно собираюсь построить хлопкопрядильную фабрику.
Мия поморщилась: она поняла, что в тот вечер на постоялом дворе, когда она в негодовании удалилась из гостиной, лорд Дэвид рассказал ей чистую правду. В ту ночь, когда Джанина заболела. Она вспомнила тот разговор.
— Надеюсь, вы когда-нибудь расскажете мне о вашей жизни в Мексике.
— Нет. — Он быстро взглянул на нее. — Вам нравится это слово, когда его использую я?
Мия сдалась. Лорд Дэвид снова отгородился от нее, и ее разочарованию не было предела. Он вернулся к своей любимой манере вести разговор: к предложениям из одного слова.
— Не знаю, зачем я вообще пыталась с вами разговаривать. Вы безнадежны! — закричала она. — Отнесите садок в кухню. А я иду гулять!
— Не выходите за территорию поместья!
Он поднял садок, но не двинулся к дому.
— Ах, успокойтесь, вы хуже гувернантки.
