сглотнул, и рот его искривился, как будто ему попало что-то очень противное.
Изобель подняла голову и присмотрелась к его лицу. Просыпается. Она высвободила руки из его штанов и застегнула молнию. Осторожно спустила на пол ноги и на цыпочках протопала к себе в спальню.
Сняв платье, она аккуратно повесила его в гардероб. Затем достала зеленый пеньюар, отороченный гофрированными кружевами. Полюбовавшись им, она надела его и занялась прической, пытаясь придать своим волосам некоторое подобие кудрей. Очень долго изучала свое отражение в зеркале. Конечно, уже нет времени для серьезного макияжа.
Она только наложила на веки зеленые тени и окропила духами волосы и шею. Лампу с ярким медным рефлектором и цветным абажуром она направила в глубину гостиной. Пусть там будет неяркое, таинственное, сексуальное освещение.
Она встала, распахнула пеньюар и посмотрела внутрь. Довольная увиденными, она окропила духами живот и бедра. Застегнула пеньюар, посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась.
Найдется ли мужчина, который захочет уйти от меня к такой лишенной вкуса дуре, как Дайана? Уйти к ней, когда есть я. Эта Дайана даже и не понимает, что значит быть сексуальной и как вообще обращаться с мужчиной. Она не достойна, чтобы у нее был мужчина. Когда Иэн откроет глаза, я буду стоять рядом с большим бокалом виски в руках.
Иэн только на секунду открыл глаза и тут же их закрыл. С минуту его голова неподвижно покоилась на подушке. Потом он снова осторожно открыл глаза и приподнял голову. Оглянулся.
Где же это я? Где Дай? Что я здесь делаю? Где хоть кто-нибудь?
Он с трудом сел. Комната покачнулась и медленно поплыла сначала в одну сторону, потом в другую. Он опустил голову на колени и обхватил ее руками.
– Боже, я пьян, – произнес он громко, но невнятно. – Единственное, что мне сейчас нужно, так это выпить. Срочно выпить!
– Привет, Иэн, милый…
Что это за гнусный голосишко какой-то?.. Кто это, черт побери? Он поднял голову и открыл глаза. Изобель… Что она здесь делает? Ах, да, я, кажется, припоминаю. Это ведь я у нее в гостях. Она компанейская баба, эта Изобель. Такая не будет пилить и канючить: пора домой, тебе уже хватит пить… Такая не будет пилить, пилить, пилить…
– Иэн, дорогой, вот этот большой бокал виски – тебе.
Он принял от нее бокал, и его непослушный рот расплылся в улыбке.
– Ты просто чч-удесная девушка, Бишопель… Ну да… Пишо… Пп-аасслушай, а как тебя все-таки зовут?
Одним глотком он осушил полбокала. Поперхнулся, пролив виски на подбородок. Допил бокал и поставил его на стол.
– Еще. Мне бы еще!
Изобель уже наполнила бокал и подала ему. В глазах ее светилось немое обожание. Затем она пристроилась рядом, на диване. Очень близко.
Он выпил и этот бокал, а потом и еще один. Оглядел комнату красными затуманенными глазами.
Почему здесь так мало света? Да и тот, что есть, какой-то блядский, как в борделе. Где Дайана? Моя милая, любимая жена. Я ведь должен быть дома с моей маленькой женой. Я же ей обещал. Ужин и все прочее. Как здесь душно, в этой гнусной комнате. Чем-то воняет. Я хочу домой… домой.
Нетвердой рукой он поставил бокал на край стола. Тот соскользнул на пол. С трудом заставил он себя подняться на ноги и некоторое время качался из стороны в сторону. Наконец двинулся по направлению к двери.
Изобель вскочила и вытаращила на него глаза, не веря, что он уходит.
– Иэн, милый, куда ты собрался? Туалет не здесь…
Он уже открыл дверь и вывалился наружу. Не оборачиваясь бросил:
– Я собрался домой. Слышишь, ты, идиотка, до-мой!
Дверь за ним с шумом захлопнулась. Изобель неподвижно застыла, уставившись на закрытую дверь.
Иэна резко качнуло назад. Араб, поддерживающий его сбоку, еще сильнее сжал руку. Иэн повернул к нему голову и поглядел туманным взором. Свободной рукой он попытался освободиться.
– Кто ты такой, черт возьми? Убери от меня свои грязные черные руки? Где я? Что я здесь делаю?
– Такси, сэр. Из «Маммунии». Портье сказал, чтобы я проводил вас сюда. Вы здесь живете.
Хмурое лицо Иэна медленно осветилось пьяной улыбкой.
– Ты хороший парень! Слышишь, ты, Абдул? Или как там тебя зовут? Тт-ы мой друг… Ппшшли выпьем… Ах, я совсем забыл. Ты же не пьешь. Мусульманин, мусульманин… Так ведь? Понял, о чем я? Бедный парень. Не пьет. Слушш-ай, что это за длинный коридор? Где моя чертова квартира?
Он остановился, покачиваясь. Дайана… Если она собирается устроить сейчас мне скандал, то пусть не надеется… А почему, собственно, я не могу выпить? А кто она такая, чтобы мне выговаривать? Стерва, вечно командует, вечно хочет брать верх. Но сегодня я ей покажу. Пусть только попробует. Я никогда не позволю женщине мной командовать.
Они остановились перед дверью. Таксист пытался удерживать Иэна в вертикальном положении, а тот рылся в карманах.
– Дорогуша. Где-то здесь были мой ключи. Где-то здесь… Да позвони ты в этот чертов звонок, пусть эта ленивая дура оторвет от стула свою толстую жопу.
