сидя на высоком табурете и болтая ногами. Йен выглядел года на четыре старше своих лет. Но одежда – хлопчатобумажная трикотажная рубашка, свисавшая до колен, и неряшливо обвисшие штаны – делала его похожим на ребенка-грудничка. Йен оторвался от бутылки и улыбнулся. Даже зубы у него были какие-то детские: молочно-белые, мелкие и ровные.
Он откинул волосы с глаз.
– Пойдем курнем. Можно в видеоаппаратной Джанка, он не будет возражать.
Тереза кивнула – что ж, ладно. Она знала, что Джанк не выдаст их, хотя весь персонал «Грэйвити» предупреждали, чтобы не курили наркоту, в помещениях клуба: Берджис сказал, что никому никаких оправданий не будет. Установив видеонаблюдение, он пребывал в телячьем восторге: полиция может, если захочет, крутить видеозаписи, вместо того чтобы обшаривать клуб. Единственными безопасными в этом смысле помещениями были теперь клубные подвалы, расположенные между гардеробами и офисами, или кабины над танцполом – диджеев, светотехников и Джанка. Йен уже пытался навестить кабину диджеев, но его, как обычно, выставили. В прошлом году один знаменитый диджей из Детройта обвинил Йена – заочно! – в краже записей, и теперь никто ему не доверял. Тереза думала, что у Йена, скорее всего, рыльце было в пуху, хотя она никогда не видела, как он это проделывает.
Из всех работавших в «Грэйвити» единственным, кто еще ладил с Йеном, был Джанк. Большинству девушек и геев, стоявших за стойкой баров. Йен нравился, но даже они соблюдали осторожность и не оставляли свои сумки без присмотра, когда он ошивался поблизости. А вот Джанк проявлял к нему странную терпимость. Правда, он был таким со всеми, но с Йеном особенно. Тереза полагала, что причиной этого может быть ее дружба с Йеном, ей казалось, Джан-ку нравится, что Йен ошивается рядом, поскольку тот выглядит еще большим придурком, чем он сам. Оказавшись в их компании, Тереза чувствовала себя начинкой в каком-то идиотском сэндвиче, хотя Джанк, конечно, вовсе не идиот, а так, слегка пришибленный.
– Комната Джанка открыта? – спросил Йен.
– Это не важно, я взяла ключ, – ответила Тереза.
– Молодец, Трез!
Йен уже вприпрыжку мчался по балкону к кабине Джанка. Тереза соскользнула с табурета и последовала за ним. Коктейль-бар выходил на широкий балкон, возвышавшийся над танцполом. В дальнем конце находились три кабины – одна для осветителей, другая для диджеев и личная кабина Джанка. Йен застрял в центре балкона: он навис над перилами и махал рукой кому-то на другой стороне. Тереза глянула вниз: «Грэйвити» заполнился почти на четверть. Пройдет еще час, и нельзя будет протолкнуться.
– Эй, давай, пошли, детка. – Йен потянул Терезу за рукав.
Он почти волоком тащил ее к дверям аппаратной. Тереза не могла удержаться от смеха: ну ты и зануда, Йен!
– Да, да, да, давай, давай скорей. Это же имеет смысл.
Заражаясь его нетерпением, Тереза открыла дверь, и он вломился внутрь.
В святилище Джанка Тереза провела пальцем по видеокассетам, промаркированным и аккуратно разложенным по полкам. Она не знала, как Джанк создал свою коллекцию, где отыскивал записи и как расплачивался за них. Полки занимали три стены. У четвертой стоял видеорежиссерский пульт, а над ним располагалось огромное окно с видом на танцпол. Джанк обычно сидел за пультом, следя за прогоном записей на экранах. Он называл свою работу видео-жокейством, как будто нарезал и монтировал записи на месте. На самом деле Джанк делал это днем, а вечером просто расслаблялся и ловил кайф, глядя на экраны. Джанк был мастером своего дела. Тереза изучала видео в колледже, но от него она узнала в тысячу раз больше, чем от преподавателей. Видеорежиссерский пульт Джанка был уж точно лучше любого пульта в колледже, хотя и не отвечал общепринятым стандартам.
Йен сидел за пультом Джанка, воображая, что попал в центр управления полетами – его руки порхали над кнопками, а он выглядывал из окна, приговаривая:
– Увеличь число оборотов, детка, мы идем в атаку. .. Командир, я не могу удержать его! В отсеках нет горючего, начинаем зенитный огонь… Нас мало, мы банда братьев. Ха-ха, кричите – «Пощады нет! – и спустили псов войны»[12] мы с привязи.
С последним раскатом буквы 'р' в слове «привязь» Йен высунул язык, облизнул нижний край сдвоенного листа папиросной бумаги и заклеил косяк. Тереза всегда удивлялась его ловкости. Никто не делал это быстрее Йена. Ему бы попробовать себя в карточных фокусах – и пусть не говорят, что он совсем никчемный и бесталанный.
– Ну что, зажжем?
В одной руке Йен держал косяк, в другой – никелированный пистолет.
Глава шестая
Берджис насыпал на стол дорожку кокаина:
– Будешь?
Джанк потряс головой. Эти дружеские разговоры в субботу вечером стали в последнее время угнетать его. Ему не нравилось, что приходится бездарно торчать в подвальном офисе без окон, выслушивая Берджиса, в то время как он мог бы сидеть в своей кабинке, пребывая в видеонирване. Берджис затеял субботние посиделки по одной-единственной причине – он зависел от Джанка, достававшего ему кокаин. Берджис был осторожен – никогда не держал при себе ни грамма и не хотел знать, где Джанк берет отраву.
– Ты уверен, что не соблазнишься? – снова спросил Берджис, подравнивая две дорожки ребром кредитной карточки.
– Уверен. Я пока не зарабатываю на кокаин, – ответил Джанк, думая, что достаточно наслушался Берджиса. Как бы поскорее смотаться?
– Посмотри на них. – Берджис указал на монитор: камера снимала вход в клуб. – На что они, по их мнению, похожи?
На экране медленно продвигалась вперед очередь, стоявшая перед дверью. Замечание Берджиса относилось к компании молодых людей, которых можно было принять за опустившихся спортсменов,
