орудие, чтобы исправить положение.
— Вы имеете в виду меня?
— Да. Кто бы ты ни был — в тебе его гены. Я начинаю надеяться. Что мы должны предпринять?
— Сначала, — попросил Свени, — расскажите, как возникла эта колония. И все остальное!
8
Это был долгий рассказ. Все началось с Управления.
До начала межпланетных полетов было еще далеко, когда большие города Америки потеряли контроль над транспортными проблемами. Городские власти, хотя и трепетали перед разгневанными избирателями — пешеходами и водителями, не располагали нужными средствами.
И тогда появилась наделенная обширными полномочиями полуобщественная организация — Управление транспорта. Оно возвело и поддерживало в рабочем состоянии такие транспортные сооружения, как Голландский и Линкольнский тоннели, мост Джорджа Вашингтона, аэровокзалы Тетесборо, Ла-Гуардиа, Айд-лин, Ньюарк. Не говоря уже о более мелких транспортных узлах и магистралях. Вскоре оно уже владело дорогами на огромной территории — от Флориды до границы штата Мэн — и взымало пошлину за проезд. Только взбунтовавшиеся землевладельцы еще продолжали сопротивляться засилью могущественного синдиката транспортных королей, обстреливая автострады из охотничьих ружей.
В отличие от других частных фирм, Управление пользовалось защитой закона. Оно самостоятельно устанавливало и собирало пошлины. Этому не препятствовали федеральное правительство и Конгресс, так и не приведший в действие закон, по которому размеры пошлин должны уменьшаться после выплаты амортизации.
Часть сборов шла на строительство новых сооружений — не столько разрешающих транспортные проблемы, сколько увеличивающих поток пошлин, и без того ежегодно возрастающий на двадцать процентов.
Управление с самого начала имело право нанимать работников для поддерживания порядка на принадлежащей ему территории. И по мере того, как росло Управление, росли и его полицейские силы.
К тому времени когда появился космический транспорт, Управление уже обладало правами и на него. Транспортные магнаты не пожалели трудов, чтобы гарантировать себе это право. Операции с авиалиниями научили их тому, что только полный и абсолютный контроль имеет смысл. Прежде всего Управление интересовали те виды космического транспорта, которые не требовали огромных затрат. Иначе не получить прибылей от субподряда, быстрой амортизации займов, скидок на налоги для строительства новых предприятий. И от неограниченного роста новых пошлин, размер которых не уменьшался после того, как затраченные на строительство средства полностью окупались.
Космопорт «Земля» функционировал по собственным законам. Его полицейские силы по количеству превосходили армию государства, на территории которого порт расположился. Очень скоро грань между ними стерлась, и полиция порта превратилась в Вооруженные силы США. Точнее, наоборот. Сделать это было нетрудно, поскольку Управление контролировало все министерства.
И когда через какое-то время после начала космических полетов люди начали задаваться вопросом о путях колонизации планет, Управление уже имело ответ — терраформирование.
Терраформирование — преобразование других планет по образу и подобию Земли — предполагалось начать с малого. Управление бралось передвинуть Марс поближе к Солнцу, переправить туда объем воды, равный Индийскому океану, и почвы примерно столько, сколько в штате Айова, чтобы посадить растения, которые постепенно изменят состав атмосферы. И так далее. Все это, указывало Управление, вполне реально и, в сущности, не так уж дорого. Управление рассчитывало, что вернет затраченное всего за какое-то столетие за счет пошлин и высоких цен на билеты. Само собой, цены не снизятся даже после возмещения затрат. Скорее, наоборот. Надо же поддерживать весь проект на ходу.
Была ли альтернатива терраформированию? Альтернатива была — купола. Управление ненавидело купола. Они были дешевы. И поток пассажиров, устремляющийся под купол и обратно, всегда будет незначителен. Это с горькой ясностью показал опыт Луны. И публика тоже ненавидела купола, и уже обозначилось массовое нежелание жить в них. Что же касается правителей Земли, то они тоже были настроены против куполов. Что толку в колонизации, если она не решает кардинально проблему перенаселенности? Итак, куполам было сказано решительное «нет!», терраформированию — решительное «да!»
И тут появилась пантропология — весьма неприятный сюрприз для Управления. Идея генетической трансформации колонистов была стара и родилась еще во времена Олафа Стэплтона. Позднее к ней обращались многие писатели. Уходила она корнями в мифологию, к Протею, оборотням и эльфам, легендам о переселении душ.
Управление негодовало. Хотя пантропология требовала высоких первоначальных затрат, постепенно метод грозил стать дешевле. Колонисты должны были чувствовать себя как дома в мире, к которому были адаптированы, и воспроизводились естественным путем, без посторонней помощи. Этот вариант колонизации стоил в два раза меньше, чем использование самых простых и дешевых куполов, а в сравнении с терраформированием (даже такой небольшой и удобной планеты, как Марс) — вообще ничего. С точки зрения Управления.
И не было возможности собрать пошлину даже с первоначальной стоимости проекта. Слишком дешево, чтобы тратить на это время и усилия.
Пришлось подключить прессу.
Неужели ваш ребенок станет МОНСТРОМ?
Если группа влиятельных ученых добьется своего, ваш сын или внук будет влачить жалкое существование на ледяных просторах Плутона, где даже Солнце не более чем искорка в небе. Он никогда не вернется на Землю, пока жив! И едва ли сможет это сделать после смерти!
Да, существуют и развиваются планы превращения еще не родившихся невинных младенцев в жуткие инопланетные существа, которые погибнут в ужасных мучениях, если только осмелятся ступить на зеленую траву мира предков. Не дожидаясь результатов медленного, но неизбежного завоевания человеком Марса, эти выдающиеся мыслители, запершись в своих «башнях из слоновой кости», работают над созданием отвратительных карикатур на человека. Эти уроды будут способны жить в самых адских условиях других планет.
Наука, позволяющая производить подобных монстров с огромными затратами, называется пантропологией. Она уже существует, хотя и опасно несовершенна. Глава этих мудрецов-ревизионистов — доктор Джекоб Рулман…
Рулман отложил вырезку из старого журнала, которую читал Свени. Даже в тефлоновой оболочке бумага за тридцать лет сильно пожелтела… А руки Рулмана еще крепки. И остатки волос на лысеющей голове такие же огненные, как и тогда. Свени стиснул руками голову.
— Какая гнусная ложь! Как меня обрабатывали!
— Я знаю, — тихо сказал Рулман, — это не трудно. Адаптант-ребенок всегда изолирован от мира, и ему можно внушить все что угодно. Ему не остается ничего, кроме слепого подчинения и безоговорочной веры. Он отчаянно одинок. Даже женщина, давшая ему свои гены, находится по другую сторону стеклянного барьера и одновременно в другом эволюционном рукаве. Он слышит голос матери только по проводам, если слышит вообще. Я знаю это, Дональд, можешь мне поверить. Я испытал это на себе. И мне было очень тяжело.
— Значит, Джекоб Рулман…
— …мой генетический отец. Мать умерла рано. Так часто бывает — от тоски, от разлуки с ребенком. Но отец рассказал мне всю правду — это было там, в пещерах Луны. И вскоре он был убит.
Свени глубоко вздохнул.
— Теперь я начинаю все понимать. Продолжайте, пожалуйста.
— Ты уверен, что все понимаешь, Дональд?
— Продолжайте. Я должен знать, еще не поздно. Прошу вас.
— Ну, хорошо, — задумчиво сказал Рулман. — Управление провело закон, запрещающий пантропологию. Поначалу он был довольно беззубым. Конгресс еще не вполне понимал, что же он должен запретить. Да и опасался, что его распространят на все опыты с животными. Управление не было расположено к откровенности. И мой отец спешил испытать пантропологию на практике, пока закон
