Эллиот сделал глубокий вдох:
– Я полагаю, тем, кто здесь сейчас находится, удастся избежать наиболее тяжелых последствий текущего кризиса. Однако в течение будущего года война неизбежно начнется, я в этом твердо убежден.
Английский консул поднялся со стула и протянул вперед свою широкую ладонь. Джулиан также встал, и двое мужчин обменялись крепким рукопожатием.
– Возьмите с собой все, что может вам понадобиться, и мы встретимся здесь через полчаса, – сказал Эллиот.
Двое мужчин напоследок отдали салют друг другу, и Джулиан покинул комнату.
– Лейтенант Баллинджер! – крикнул Эллиот вслед ему. – Когда я в очередной раз увижу «Лансит», надеюсь, он будет заполнен британскими военными!
XX
Как раз в это время на расстоянии двух тысяч миль от Кантона принадлежавший когда-то Королевскому военно-морскому флоту корабль бороздил штормовые воды Индийского океана. В свои лучшие времена судно было оснащено семьюдесятью четырьмя пушками, установленными на двух основных палубах. Однако пять лет назад оно было переделано под транспортный корабль для перевозки заключенных и провизии на каторгу в различные колонии, такие, например, как Земля Ван Димена и Новый Южный Уэльс. Количество орудий было сокращено до двадцати четырех – по двенадцать с каждой стороны палубы. Нижняя палуба была обустроена жилыми каютами для пассажиров – или заключенных, как было на первое апреля тысяча восемьсот тридцать девятого года. Судно направлялось к Кокосовым островам, затерянным в океане на расстоянии в тринадцать сотен миль к северо-западу от австралийского континента.
Капитан Малькольм Финн обозначил на своей судовой карте курс, следуя которому, корабль должен был оказаться намного южнее, однако его отнесло далеко на север из-за все более ухудшающейся погоды, и теперь капитан опасался, что не успеет увести корабль под защиту островов до того, как буря наберет полную силу.
Финн находился в своей каюте и заполнял последний пункт в судовом журнале, когда раздался стук в дверь.
– Войдите! – громко сказал Финн.
Дверь открылась, и на пороге появился священник Нью-вел Проктор. Это был еще молодой человек в возрасте около тридцати лет, с интеллигентным лицом и довольно тщедушной внешностью. На корабль священник сел для того, чтобы попасть в Новый Южный Уэльс.
– Да, слушаю вас, мистер Проктор, в чем дело? – спросил Финн немного раздраженно, думая, что появившийся в его кабинет человек, вне всякого сомнения, пришел ходатайствовать в пользу кого-нибудь из заключенных. А поскольку шторм становился все сильнее и сильнее, у Финна не было никакого настроения вести дискуссию на тему прав и условий содержания заключенных на борту его судна.
– Я был на нижней палубе, сэр, – осторожно начал Проктор, придерживаясь за дверной косяк, чтобы устоять на сильно раскачивающемся под ногами полу. – Я боюсь, ситуация вышла из-под контроля.
– Так же, как и погода, – пробормотал Финн, закрывая свой журнал и поднимаясь, чтобы выйти.
– Я понимаю, но мы просто не имеем права держать людей закованными в кандалы, когда есть шанс... – священник опустил глаза вниз, как будто боясь произнести вслух свою страшную мысль.
– Шанс, что мы пойдем ко дну? Маловероятно, – хмыкнул Финн. – И этот корабль, и я видали на своем веку не такое в Китайском море. Этот тайфун по сравнению с теми – не более, чем моросящий лондонский дождик.
– Но некоторые члены команды...
– Меня не волнует, что они говорят, – резко оборвал Финн. Он обошел письменный стол и быстрым шагом направился к двери.
Капитан представлял собой импозантную личность с густой седой бородой и оставшимся кривым после перелома носом, из-за чего он сильно гнусавил во время разговора. Теперь Финн подступил к священнику и, казалось, намеревался воспользоваться преимуществом своей внушительной фигуры. Положив тяжелую руку на плечо невысокого священника, он дружелюбно, но вместе с тем довольно болезненно сжал его:
– Почему бы нам не спуститься вниз и не убедиться в том, что бедные парни находятся в самых лучших условиях, которые только здесь возможны.
– Но это не совсем так.
Как раз в этот момент судно резко накренилось вправо, и Проктора, словно пушинку, кинуло на дверную коробку. Финн, однако, без труда удержал равновесие.
– Что значит не совсем так? – вызывающим тоном спросил он.
– Заключенные страдают морской болезнью, им становится все хуже и хуже. Многие из них никогда не были в море до того, как...
– Они находились в море на протяжении последних пяти месяцев.
– Однако погода никогда не была такой. Они серьезно больны – все до единого, И с каждым креном этого судна они буквально сходят с ума от страха.
– И вы предлагаете, чтобы именно этих людей я освободил и позволил им бегать по палубам корабля? – Финн насмешливо хмыкнул. – А для чего? Даже если мы на самом деле пойдем ко дну, чем им поможет свобода? У нас всего шесть спасательных шлюпок, а моряков в два раза больше, чем эти шлюпки смогут вместить. Если бы я освободил заключенных от кандалов, это было бы еще хуже, чем мятеж. Это был бы хаос.
– Сейчас там внизу творится самый настоящий хаос.
– Там внизу, – резким голосом повторил Финн. – Это как раз то место, куда я собираюсь поместить все свои проблемы. Если вам это не нравится, можете оставаться здесь, – добавил капитан и выскочил из каюты.
Проктор был настолько ошеломлен, что какое-то время оставался на месте, пытаясь удержать равновесие. Затем он прошагал по коридору и вышел на открытую палубу. Яростные порывы ветра налетали на корабль с юго-запада, ударяя в корму, сбивали его с курса, слишком быстро относя на северо-восток. Проктор не знал почти ничего о плавании под парусами, – это было его первое океанское путешествие,– но ему казалось, что капитан должен развернуть корабль навстречу ветру, чтобы уйти из области шторма. Некоторые моряки говорили о каких-то островах неподалеку, которые могли бы обеспечить им укрытие. Проктор догадался, что капитан Финн как раз спешит туда, пытаясь укрыться у островов до того, как буря достигнет своего апогея.
Им придется поторопиться. Несмотря на то, что Проктор был абсолютным дилетантом в мореплавании, он изучал законы поведения погоды в мире еще в бытность свою студентом университета. Насколько он мог судить, то, что сейчас происходило вокруг, было не обычным океанским штормом, а самым настоящим циклоном, возможно, ураганной силы. К северу от экватора циклоны закручивались около центра области низкого давления против направления движения часовой стрелки, тогда как здесь, ниже экватора, они закручивались по часовой стрелке. Циклон, который продвигается с юга, подобный этому, столкнет их корабль с ветрами, дующими в юго-западном направлении. Если Проктор не ошибался в своих предположениях насчет природы бушевавшего шторма, сила этих ветров будет катастрофически нарастать в ближайшие час или около того, что повлечет за собой проливные дожди и вызовет еще более высокие волны.
Раскачиваясь из стороны в сторону и сражаясь с брызгами накатывающихся на корабль волн, поднятых бешеным ветром, священник прошел по палубе на корму. Не без труда ему удалось найти один из люков, которыми пользовались для того, чтобы попасть на нижнюю палубу. Именно этот люк, однако, был закрыт, и священник дал знак матросу, находящемуся поблизости, чтобы тот помог ему поднять крышку.
Проктор спустился вниз по лестнице и чуть было не потерял сознание от зловония, источаемого немыслимой смесью испарений пота, мочи и рвоты. Наглухо задраенные старые пушечные порты не оставляли даже небольшой щели для вентиляции. Воздух был настолько спертым, что священник зажал пальцами нос. Он постоял немного на месте, чтобы выровнять дыхание и успокоить сводимый спазмами желудок, пытаясь не слушать полных ужаса воплей несчастных, оказавшихся в этом неописуемом аду.
Делая то, что он всегда делал, когда посещал нижнюю палубу, Проктор прочитал про себя молитву,
