— Ты уже заказала.
— Правильно, «Вирджин Мэри». Это не...
— А ты знаешь, как называют «Вирджин Мэри» в Англии?
— 'Кровавый позор'.
— Верно. Нет, меня не побеспокоит, если ты закажешь и настоящую выпивку. Заказывай себе что хочешь.
— Я не хочу.
— Так вот почему ты заказала «Вирджин Мэри»? Думала, что я неравнодушно отнесусь к этому?
— Да нет, я, собственно, ни о чем таком и не думала. Просто эти дни я почти не пила ничего спиртного. А спросила я только потому, что ты сам поинтересовался у меня насчет чизбургера, и в то время, как мы с тобой обсуждаем мясо и спиртное, я потихоньку таскаю твое жаркое.
— Пока мое внимание отвлечено на другое. Думаю, не поздно будет заказать и тебе порцию.
Элейн отрицательно покачала головой.
— Чужое яблоко всегда слаще, — объяснила она. — Неужели мама не рассказывала тебе об этом?
Элейн не позволила мне прикоснуться к счету и с порога отвергла мое предложение расплатиться поровну.
— Это я пригласила тебя, — сказала ока. — И кроме того, я твой должник.
— С чего это?
— Рэй Галиндес. Я должна тебе сотню баксов.
— Не говори глупостей!
— Я и не говорю. Маньяк хочет прикончить меня, а ты защищаешь. Я просто обязана платить тебе средний оклад, как ты считаешь?
— У меня нет постоянного оклада.
— Ну что же, значит, я должна платить тебе не меньше, чем ты получаешь от клиентов, и уж по крайней мере возместить все расходы — ты ведь летал в Кливленд и обратно, останавливался в отеле...
— Я могу позволить себе это.
— Не спорю, ну и что из того?
— Я не только тебя защищаю, — сказал я. — В конце концов я сам такая же мишень для него, как и ты.
— Ты так думаешь? А мне кажется, что ему гораздо меньше хочется трахнуть тебя, чем меня.
— Кто знает, чему он в тюрьме научился. Я говорю совершенно серьезно, Элейн. Я ведь действую и в своих собственных интересах.
— Но и в моих тоже. Ты ведь уже лишился работы в детективном агентстве. Если уж ты тратишь свое время, я обязана возместить хотя бы все твои расходы.
— Почему бы нам не оплатить расходы пополам?
— Потому что это было бы несправедливо. Именно ты занимаешься всем, именно ты отказался от работы на неопределенное время. Кроме того, я могу позволить себе потратить гораздо больше. Да не дуйся ты, я и в мыслях не имела обидеть твое мужское достоинство! Это просто констатация факта. Я зарабатываю больше, чем ты.
— Что же, ты эти деньги заслужила.
— Мы вместе со Смитом Барни получаем их старым, как мир, способом. Я зарабатываю их, храню, вкладываю в дело и хотя богачкой не стала, бедной тоже не буду никогда. У меня много собственности, свою квартиру я купила, как только этот дом был построен; у меня немало недвижимости в Куинс, еще больше — на Джексон-Хайтс и кое-что в Вудсайде. Ведущая компания ежемесячно переводит мне деньги, и бухгалтеры каждый раз утверждают, что положительный баланс и так очень высок и не мешает мне прикупить еще что-нибудь.
— Состоятельная ты, оказывается, женщина!
— Да пошел ты!
Счет оплатила все-таки она. На обратном пути мы ненадолго остановились у бара, и я представил Элейн Гэри; он поинтересовался, веду ли я опять какое-нибудь расследование.
— Однажды мне пришлось играть при нем роль Ватсона, — объяснил он Элейн. — И теперь жду, когда фортуна преподнесет мне еще один шанс.
— Скоро преподнесет.
Он перегнул свое длинное тело через стойку бара и заговорщически понизил голос.
— Мы с ним здесь подозреваемых пытаем, — сказал он Элейн. — В гриле поджариваем.
Элейн непонимающе округлила глаза, и Гэри извинился. Мы вышли на улицу.
— О Господи, как замечательно! Интересно, сколько эта погода еще простоит?
— Столько, сколько ты захочешь.
— Трудно поверить, что она будет длиться до самого Рождества. Совсем не хочется идти домой. Может, еще куда-нибудь сходим? У тебя есть что-нибудь на примете?
Я ненадолго задумался.
— Тут неподалеку есть бар, который мне нравится, — сказал я.
— Ты что, ходишь в бар?
— Редко. Это — скромное местечко, а его владелец — мой друг, хотя это, наверное, не самое подходящее слово.
— Ты меня заинтриговал, — объявила Элейн.
Когда мы добрались до «Открытого дома», я усадил Элейн за свободный столик, а сам отправился в бар, чтобы взять чего-нибудь; в этом заведении официанток не держали.
Стоявшего за стойкой парня все звали Барком — если у него и было имя, я его, во всяком случае, не слышал ни разу.
— Если вы ищете босса, то он только что был здесь, — сказал он мне первым делом, совершенно не шевеля губами. — Не знаю, вернется или нет.
Я взял два бокала содовой и вернулся к Элейн, и пока мы не спеша посасывали ее, я успел рассказать пару историй про Микки Баллу; самой колоритной была история про человека по имени Пэдди Фарелли, который умудрился сделать что-то, что привело Баллу в ярость. И вот однажды вечером Баллу принялся методично обходить все ирландские кабачки в Вест-Сайде; при нем была объемистая сумка, которую он держал все время открытой, демонстрируя желающим лежащую в ней голову Пэдди Фарелли.
— Я слышала об этом, — сказала Элейн. — Может, что-то такое писали в газетах?
— Наверное, какой-нибудь журналист использовал эту историю. Сам Микки никогда не говорил об этом, но и опровергать не опровергал. Как бы там ни было, о Фарелли никто больше ничего не слышал.
— Ты полагаешь, он все-таки убил его?
— Наверняка убил, тут сомнений быть не может. И с сумкой наверняка шлялся, однако не уверен, что там в самом деле лежала голова Фарелли.
Элейн помолчала.
— Интересные у тебя друзья, — сказала она наконец.
Прежде чем наши бокалы с содовой опустели, ей предоставился шанс увидеть Микки воочию. Он вошел, волоча за собой двух чуть ли не по пояс ему спутников, одетых в джинсы и кожаные летные куртки. Микки слегка кивнул мне, проследовал со своими напарниками через весь зал, не останавливаясь, и вошел вместе с ними в заднюю дверь. Минут через пять все трое появились вновь. Оба парня вышли из бара и направились на юг, к Десятой авеню, а Баллу остановился у стойки, затем подошел к нашему столу с бокалом «джеймсона» — двенадцатилетней выдержки — в руках.
— Мэттью, — сказал он, — хороший парень.
Я предложил ему присесть.
— Не могу, — ответил он. — Дела. Кто сам себе хозяин, тот раб у самого себя.
— Элейн, — представил я, — это Микки Баллу. Элейн Марделл.
— Очень приятно!.. — сказал Микки. — Мэттью, я бы с удовольствием посидел с тобой, но, к сожалению, должен мчаться в другое место. В другой раз, хорошо?
— Хорошо.
