больше закосела, но, думаю, она действительно знает, о чем говорит.
— Ну, и что она рассказала?
— По ее словам, Кристал любила повеселиться. Все, что ей нужно было в жизни, — это пара рюмок доброго вина, шутки, смех. Не считая расхожей мечты о настоящей любви, разумеется.
— Плюс дорогие побрякушки на миллион долларов.
— Фрэнки ничего не говорила о побрякушках. Наверное, Кристал не надевала дорогих украшений, когда ходила по барам. Из рассказа Фрэнки можно понять, что Кристал вовсе не стремилась к случайным связям. Она посещала бары, чтобы выпить вина, поболтать с приятелями. Случалось, она прихватывала домой и выпивку, и нового дружка в придачу, но, как правило, водила знакомство с тремя старыми приятелями.
— И один из них ее и прирезал?
Я пожал плечами.
— Разумное заключение. Так или иначе, в ее жизни было трое мужчин. — Я взял вчерашнюю «Дейли ньюс» и ткнул пальцем в уголовную хронику, которую мы с ней уже читали. Патологоанатом сообщал о фактах, которые мне были известны и так. — Кристал была близка с кем-то в тот вечер, когда ее убили, причем в ранние часы: навряд ли она напилась в баре и приволокла оттуда кого-то к себе домой.
— Не знаю, Берни. По словам Крейга, она шлялась куда больше, чем полагает Фрэнки.
— Но Крейг предубежден, ему ведь приходилось платить ей алименты.
— Верно. А ты узнал, кто они, эти трое?
Я кивнул.
— Вот тут-то и загвоздка. Пришлось расспрашивать Фрэнки очень осторожно: заподозри она излишнюю заинтересованность, сразу бы насторожилась. А позже я уже так накачался, что не годился на роль окружного прокурора. Впрочем, навряд ли я вытянул бы из Фрэнки еще какие-то сведения о любовниках Кристал. Двое из них, кажется, женаты.
— Почти все окружающие женаты.
— Да что ты? А я думал — все в разводе. Но те двое ее приятелей женаты.
Я подумал про себя, что к ним следует причислить и того, кто развлекался с ней в постели, когда я задыхался в стенном шкафу, — того; кто торопился к своей Как-ее-там-по-имени.
— Один из ее приятелей — юрист. Фрэнки называла его Судейская Ищейка, а иногда — Липучка. Кажется, его зовут Джон.
— Ты не знаешь наверняка?
— Хм... Фрэнки, рассказывая про него, пару раз изображала ведущего телепередачу: «А вот наконец и Джонни!» Думаю, это его имя.
— Стало быть, женатый юрист по имени Джон.
— Верно.
— Такие сведения сужают круг.
— Конечно. Женатого Приятеля Номер Два разыскать легче. Он художник, и его зовут Грабов.
— Это его фамилия?
— Думаю, да. Конечно, у него есть и имя, но богема из пижонства величает себя по фамилии. У Фрэнки весьма смутное представление о Грабове.
— Сдается мне, у нее обо всех весьма смутное представление.
— Возможно, но, по-моему, она Грабова в глаза не видела. Такое у меня сложилось впечатление. С Судейской Ищейкой она часто встречалась, потому что Кристал шаталась с ним по барам. Фрэнки говорит, было очень смешно, правда, я не понял: то ли они вместе над чем-то смеялись, то ли Фрэнки над ним. Но у меня такое ощущение, что о Грабове она знала лишь со слов Кристал, стало быть, не так уж и много.
— А третий кто?
— Ну, с этим проще. Может быть, потому, что он не женат (во всяком случае, я так считаю), значит, ему и прятаться нечего. Его-то Фрэнки знает. Он бармен по прозвищу Голова из «Паучьего зала». Я и там вчера побывал.
— Так ты его видел?
— Нет, мы затем и пошли туда, чтоб его увидеть, но вместо него работал Ллойд: они поменялись.
— А кто такой Ллойд?
— Бармен, который вчера стоял за стойкой в «Паучьем зале». Ну, доложу тебе, мастер своего дела. Вот фамилию Головы я не знаю, как, впрочем, и фамилию Фрэнки, и всех остальных. У всех гуляк из вчерашней компании нет фамилии. Но разыскать Голову будет нетрудно, если, конечно, он свою работу не бросил.
— Интересно, почему его вчера не было?
— Понятия не имею. Думаю, бармены часто меняются сменами. Возможно, не мог пропустить какую- нибудь передачу по телевизору. А может, и того проще: остался дома, чтобы смыть кровь Кристал с фирменной тенниски «Паучьего зала». Хотя вряд ли: крови-то было всего ничего.
— Откуда ты знаешь, Берни?
Хороший вопрос.
— Ее закололи в сердце, в этом случае крови бывает мало.
— О!...
— Так вот какими сведениями мы располагаем. — Я решил, что пора переменить тему разговора. — Судейская Ищейка, художник Грабов и бармен Голова. Пока надо сконцентрировать внимание на этих троих.
— Каким образом?
— Ну, для начала надо узнать, что они собой представляют.
— А потом?
«А потом я выясню, кто стянул драгоценности», — подумал я. Конечно, я не мог говорить на эту тему с Джиллиан. Она ничего не знала о моем дипломате из первоклассной замши, наполненном дважды украденными драгоценностями, как и о том, что Б. Г. Роденбарр находился в доме Кристал, когда ее убили.
— А потом, — ответил я Джиллиан, — мы выясним, у кого из них были основания убить Кристал, и связан ли кто-нибудь из них с Крейгом: ведь убийца навряд ли явился со скальпелем только потому, что в ближайшей скобяной лавке не оказалось метательного копья. Если вдруг обнаружится, что Крейг делал ему вставную челюсть... О Боже, какой же я дурак! Я и впрямь заявился к тебе вчера в худшем виде: ночная попойка, тяжелое похмелье. Хоть мой разум еще и несколько затуманен, но он имеется, поверь. Не великий, но он служил мне верой и правдой все эти годы.
— Так что ты предлагаешь?
— Просмотреть картотеку Крейга: не окажутся ли там Голова, Грабов и Судейская Ищейка. Ведь у Крейга имеется картотека его пациентов? Если Грабов к нему когда-либо обращался, ты его наверняка найдешь. Надеюсь, Фрэнки назвала имя правильно. Отыскать Голову будет потруднее: надо узнать его имя и фамилию, но это не займет много времени, и тогда ты сможешь узнать, связан ли он каким-либо образом с Крейгом. А вот где загвоздка, так это с юристом Джонни. Вряд ли пациенты оставляют у вас данные о своей профессии.
Джиллиан покачала головой.
— В карточке указывается место работы и даже фамилия работодателя, но когда у наших клиентов свое дело или свободная профессия, они эту графу не заполняют. Но я знаю, что делать.
— И что же?
— Я просмотрю картотеку и исключу всех Джонов, которые наверняка не юристы, а потом проверю оставшихся по «Желтым страницам». Разумеется, там перечислены не все юристы. Большинства нет, но все же стоит попробовать, как ты думаешь?
— Дальний прицел. Тяжелая, нудная работа.
— Я понимаю.
— Но порой тот, кто ищет иголку в стоге сена, ее находит. Если тебе не жалко времени...
— Мне все равно заняться нечем, а так будет хотя бы сознание, что я как-то пытаюсь помочь делу.
— Ты укрываешь беглеца, — напомнил я. — Это немало.
— Так ты считаешь себя беглецом? Только потому, что увидел возле своего дома полицейского? Но ведь это вовсе не означает, что он явился за тобой. Возможно, у него другой жилец на подозрении.
