— Меч у тебя из какого огня, из небесного? — спросил Федюшка.
— Да, — ответил Михаил.
— Дай мне его.
— Ты не сможешь сейчас его взять, он опалит тебя. Чтобы его взять, надо самому сначала дать.
— Что?
— Добро людям. А ты им пока отдавал ложь да обиды.
Сияние от головы Михаила стало совсем нестерпимым. Федюшка вновь зажмурил глаза, спасая их от света и сказал:
— Хорошо, я дам добро...
— Да разожмурь ты наконец веки, — услышал вдруг он совсем другой голос. — Нужно мне добро твое, чего ты мелишь?
Поднял Федюшка веки и увидал себя лежащим на кровати в бабушкином доме, а над собой склонившегося Постратоиса. Вжался Федюшка в подушку, полоснуло его страхом и неприязнью, уж больно разительна и быстра была смена лиц, лишь мгновение назад на него глядело юное, светлое лицо Архангела Михаила, и вот теперь вдруг зырится пугающая физиономия Постратоиса. Еще стоит в ушах проникновенный печальный голос Михаила, и вот уже его покрывает хриплая трескотня повелителя Греха и Смерти. А кто в самом деле он такой?
— Ты кто? — спросил Федюшка.
— Ты что, еще не проснулся? Тебе повторить мое имя?
Федюшка мотнул головой слева направо:
— Имя не надо... Кто ты? Я тебя видел во сне. Ты от огня Архангела Михаила обратился в какую-то страшную образину и улетел.
— Образину? Ты видел бой? — И вслед за этими словами, сказанными с чрезвычайным удивлением и досадой, в левой руке Постратоиса оказалось дрыгающееся и ноющее жалкое маленькое уродливое существо с недоразвитыми крылышками. Существо свистяще верещало:
— Я ничего не мог сделать, повелитель. Я ужасно рвался, но я никак не мог прорваться в его сон. Этот проклятый Михаил огородил его душу частоколом пылающих крестов, ни одной лазейки не было. Сквозь такой частокол и вам не пролезть! И ваш приготовленный сон для него так и остался у меня. Может быть, сейчас его усыпим?
— После драки кулаками не машут, — процедил-выдохнул Постратоис и швырнул нытика в окно. Не долетев до окна, тот растаял в воздухе.
— Кто это был? — спросил Федюшка.
— Это был мой охранитель снов. Выгоню паразита, не справляется. Кстати, на шутку не сердишься? Я же обещал, что ты не проснешься. Без шутки жизнь была бы совсем пресна. А? Ведь я к тому ж покровитель всех шутников и шуток... Итак, ты хочешь знать, кто я? — Постратоис выпрямился и встал подбоченясь. — Когда-то я был таким же ангелом света, как Михаил. Меня звали Люцифером, что значит Светоносный, но я не захотел быть в ихнем свете, я взбунтовался! Я первый во вселенной революционер и вождь первой революции.
— А почему ты не захотел быть в свете?
— А потому что моя гордость не позволяет мне признавать над собой чью-либо власть, даже власть собственного творца. Я сам хочу властвовать. А моему «хочу» нет и не может быть преград! Я увлек за собой треть ангелов, и теперь мы — черные ангелы, мы — демоны! Злые языки зовут нас бесами, но нам — плевать. Я восстал против Творца вселенной и я одолею Его. Не желаю я быть его рабом! Да и где Он, а? Нету Его. Прячется Он, нету Его! — Постратоис широко развел руками и даже под кровать заглянул.
— Ты огонь небесный просил у Михаила? А? Признавайся.
— Просил, — пролепетал Федюшка.
— Ну и что? Дали его тебе? А?
— А-а-а, то-то! Всё у них так, за все им надо платить этим несчастным, никчемным добром, мой же
