будто залпом проглотил бокал вина. Машинально раздеваясь, Питер пожирал глазами Джильберту, которая стояла уже в сорочке и соблазнительно улыбалась. На Питере остались лишь трусы. Он чувствовал, что ее взгляд прикован к передней части трусов, где беззастенчиво утверждало себя его напряженное мужское естество.
Джильберта застенчиво спустила одну лямку, затем другую и, опустив сорочку на тонкую талию, открыла свои небольшие прекрасные груди.
– Они выглядят так, будто высечены из алебастра, – сказал Питер.
– О нет, алебастр холодный и твердый, – возразила она, поддерживая снизу упругие выпуклости и приподнимая их. – А это трепещущая плоть, горячая плоть, жаждущая плоть. О мой любимый, мое тело страстно желает тебя, твоих прикосновений и поцелуев. – Джильберта замолчала и спустила сорочку с бедер, та легко упала вокруг ее ног. – Жаждет твоей плоти, – закончила Джильберта. – О, пожалуйста, позволь мне увидеть тебя! – В один миг она спустила его трусы. – Ты знаешь, я никогда прежде не видела обнаженного мужчину.
Питер сглотнул, его лицо пылало.
– Я...я... дело в том, что я тоже никогда прежде не видел голую девушку.
Ее взгляд выражал недоверие.
– О мой горячо любимый, ты не должен это говорить ради меня. Ты мужчина и солдат. Я и не ожидала, что ты окажешься девственником, как я.
– Ты девственница?..
Питер был счастлив от сознания, что станет ее первым мужчиной. Единственным мужчиной, которого узнает любимая.
Джильберта робко протянула руку и сжала его напряженный пенис. К ее изумлению, он начал извергать семя.
– Дорогой, любимый Питер, – шептала она и ласкала его до тех пор, пока не прекратились спазмы.
Питеру было стыдно встретиться с Джильбертой взглядом.
– Прости, – прошептал он, – но я не шутил, когда сказал, что ты первая женщина, с которой я... с которой я когда-либо был. Это правда. Я тоже девственник. На самом деле я моложе, чем выгляжу. Мне только шестнадцать.
Джильберта была изумлена. Ее охватил восторг оттого, что они входят в зрелый мир любви и секса вместе и оба невинны. Она нежно взяла Питера за руку и повела в постель.
Его губы нашли ее губы, задержались там, затем передвинулись к шее, где в ложбинке неистово билась голубая жилка. Питер накрыл ртом ее сосок, и он затвердел под его языком.
Джильберте казалось, что у Питера сто рук. Создавалось такое впечатление, что тысяча пальцев прикасается к ней, ласкает и дразнит. Он играл на ее нервных окончаниях так же умело, как скрипач обращается с чувствительными струнами нежно любимого, драгоценного инструмента. Удар поднявшегося пениса в болезненно-напряженный низ ее живота вызвал у Джильберты необыкновенный трепет. И сейчас ей не терпелось перейти последнюю черту и стать женщиной точно так же, как бабочке не терпится покинуть сковывающий ее кокон.
– Скорее, любимый, скорее! – подгоняла она Питера.
Испытывая такую же дрожь, как и в то мгновение, когда впервые взял в руки рычаг управления истребителем, Питер вошел в нее. Джильберта едва сдерживала себя от страстного желания, однако Питер не смог проникнуть глубоко, поскольку не имел никакого опыта.
– Ничего не получится. Или я слишком большой, или ты слишком маленькая. – Он был обескуражен.
Но Джильберта не хотела сдаваться:
– Не паникуй, Питер. В первый раз трудно с любой девушкой. Если мы будем упорны, все прекрасно получится.
И они действительно продолжали. Питер был в холодном поту и уже был готов отказаться, когда ее плева лопнула. Однако как он ни старался, после трех ударов не мог больше сдерживаться. К счастью, Джильберта тоже была близка к кульминации, и в исступлении они достигли пика вместе.
Подобно всем молодым влюбленным, впервые познающим друг друга, они думали, что половой акт задуман исключительно для их личного наслаждения.
– Я бы никогда не могла пережить то же самое ни с одним другим мужчиной, – выдохнула счастливая Джильберта.
– А я – ни с одной другой женщиной, – ответил Питер.
– Неужели будет всегда так же хорошо, дорогой?
– Даже лучше. Говорят, практика ведет к совершенству.
– Это было совершенством и в первый раз! – воскликнула Джильберта.
– Моя дорогая, любимая жена!.. Я так говорю, потому что ты действительно моя жена во всех отношениях, за исключением формальностей, таких, как разрешение на брак и благословение священника.
Они поцеловались, и Джильберта погладила Питера по щеке.
– Думаю, тебе лучше сейчас уйти. Месса, должно быть, уже закончилась.
– Боже праведный! Я и забыл, что мы в твоей девичьей спальне.
– Уже не в девичьей, – заметила Джильберта.
Питер выпрыгнул из постели и стал торопливо одеваться. Джильберта набросила халат и повела его к
