Герцога Ольстерского, которому было уже за семьдесят, время пощадило больше, чем жену. Когда-то он сильно страдал от бронхита, да и сердце пошаливало, но теперь, после возвращения блудной дочери, здоровье его, по словам медиков, пошло на поправку.
– Ты самое лучшее наше лекарство, дорогая, – усмехнулся он и, обняв жену и дочь, прижал обеих к себе. – Вот увидите, мы еще поживем на славу.
– Или по крайней мере умрем спокойно, зная, что Равена снова дома, – слабо улыбнулась герцогиня.
– Не говоря уж о чудесной внучке, что она нам подарила, – подхватил герцог. – Даже в ирландском словаре не найти слов, чтобы выразить, как счастлив я был, когда это сокровище вошло в дом. А кстати, где Сабрина?
– Последний раз, когда я ее видела сегодня, она направлялась в конюшню, – ответила Равена.
Герцог озабоченно сдвинул брови.
– Надеюсь, на этом черном дьяволе она кататься не собирается?
– Отец, – рассмеялась Равена, – да девочка с трех лет в седле, как, впрочем, и я в свое время. И между прочим, в детстве ты никогда не мешал мне кататься на Апаче.
– Разве? Что-то не припомню. Но это не одно и то же. Сабрина… – Заметив на лицах обеих женщин самодовольную улыбку, герцог осекся.
– Сабрина – твоя внучка, – поддела его Равена. – Твой ангел, твоя гордость и счастье.
– Нет, я серьезно, дорогая. Заходит тут к нам один малый, друг Роджера, некто Дэн Батлер. Сейчас он за границей, но, когда вернется, вы наверняка встретитесь. Они с братом занимаются каким-то импортом. Брат во время войны приобрел весьма сомнительную репутацию. Сделал миллионы на всяких там махинациях. А вспомнил я его потому, что этот парень, зовут его Ретт, потерял в свое время единственную дочку. Она свалилась с лошади.
– Это ужасно, но наверняка трагедия произошла потому, что девочка решила выкинуть какой-нибудь фокус, а ездить толком еще не научилась. В этом смысле я строго присматриваю за Сабриной.
– Тем не менее схожу в конюшню и сам все проверю.
Обе нежно посмотрели ему вслед.
– Сабрина – что глоток свежего воздуха в доме. Новая жизнь, – сказала герцогиня.
– Ну и слава Богу. Я счастлива, что могу доставить вам радость.
– Я так боялась за малышку все те дни и недели, что эти гнусные разбойники держали тебя взаперти. Она не хотела есть, плакала целыми ночами.
– Да, мы всегда были очень близки – Сабрина и я. – Равена грустно вздохнула. – Все трое были близки – Брайен, она и я.
Герцогиня склонилась к дочери и погладила ее по руке.
– Понимаю, каково тебе, родная. – Она немного помолчала. – И все равно я рада, что они ладят с Роджером.
О делах, связанных с ребенком и обстоятельствами его появления на свет, герцогиня всегда говорила с каким-то подтекстом, и это немало смущало Равену.
– А отчего бы им не ладить? – непринужденно откликнулась она. – В конце концов по закону он ей отец.
– Верно. – Герцогиня переплела пальцы и как-то странно посмотрела на Равену.
Все в Ричмонде единодушно сошлись на том, что Равена забеременела от Роджера еще до того, как сбежала с Брайеном. Роджер же – и Равена считала это великодушным с его стороны – даже оправдывал ее поведение.
– Бедняжка просто голову потеряла, – говорил он друзьям и знакомым. – В конце концов ведь ее тоже провели, как и всех остальных. Мы с Брайеном близнецы, и, если бы не разный цвет волос, нас вообще не отличишь друг от друга. Однажды летом, когда мы с ним еще были кадетами, в военном лагере всем нам велели остричься наголо. И даже родная мать не могла сказать, кто из нас кто.
Так что же оставалось делать Равене, когда она обнаружила подмену, а Брайен пригрозил, что, если она выдаст его, он заявит, о ее участии в заговоре? И еще эта сучка, эта предательница Джесси Фарнсворт. Это ведь она организовала побег Брайена. Бедная Равена считала ее верным другом, и, когда Джесси сказала, что ей лучше бежать вместе с ним, она подчинилась.
Верила ему верхушка ричмондского общества или не верила – это вопрос. Но некая убедительность в его версии была, так что в конце концов все решили, что Равена действительно ни в чем не виновата. А с годами вообще все забылось.
Просто ничего не было.
И только сама Равена упивалась воспоминаниями о подлинном своем прошлом, о счастливых годах, прожитых с Брайеном О’Нилом. Это единственный мужчина, которого она по-настоящему любила и будет любить.
И в то же время Равена была слишком страстной женщиной, чтобы принять монашеский образ жизни. Роман с Джорджем Паркером был скоротечен, но прекрасен. А в будущем ее ждут новые романы.
Так оно и получилось. На протяжении четырех лет Равена сменила немало любовников, точно так же как Роджер – любовниц.
Никто из этого секрета не делал, и друзья уже давно насмешливо отзывались о них как об «этих невозможных О’Нилах».
Удивительно, но их семейная жизнь протекала теперь более мирно, чем до бегства Равены. Отношения сделались сугубо платоническими и превратились скорее в нечто вроде дружбы, залогом которой стала
