– Хауквей, прошу вас, окажите мне честь – зайдите ненадолго в мой дом. Сара приготовит нам чай. А если пожелаете, есть вино и коньяк.
Мандарин поклонился.
– С удовольствием. – Он взглянул на Сару и улыбнулся. – Вижу, вас всегда окружают красивые женщины.
– Простите, Хауквей, это моя секретарша и помощница мисс Сара Тиздейл.
Старый китаец взял руку девушки и, склонившись, коснулся губами ее пальцев.
– Я очарован, мисс Тиздейл.
Деннис смутился.
– Ну что ж, пойдемте в бунгало, – предложил он. – Домик очень маленький, Хауквей, но здешняя жизнь не позволяет роскошествовать.
– Жилище ценится не размером и обстановкой, а достоинствами тех, кто его населяет.
После приезда Сары бунгало постепенно приобрело черты обжитого дома. В гостиной появились два столика, заменившие упаковочный ящик, а также диван и два мягких кресла. На окнах висели кружевные занавески, а стены утратили скучный вид благодаря картинам.
Сара приготовила чай и подала его в изящных чашечках из тонкого полупрозрачного фарфора.
Мандарин причмокнул губами.
– Очень вкусно, мисс Тиздейл. В этом чае чувствуется привкус корицы и лимонной цедры.
– Я вижу, вы неплохо разбираетесь в сортах чая, сэр, – сказала она и подала ему блюдо со сладкими пирожками.
От печальной темы гибели Доун и Джека помог отвлечься приземленный разговор о работе Хауквея в качестве представителя императора и успехах нового филиала компании «Робертс ламбер».
– Мы начнем валить тик до конца этого года, – сообщил Деннис, – а после муссонных ливней, когда вода в реках поднимется, переправим лес к морскому побережью.
Просидев в гостях около часа, Хауквей объявил, что ему пора ехать. Деннис и Сара проводили его к носилкам, возле которых стояли в ожидании четверо носильщиков. Мандарин пожал Деннису руку.
– Мне еще раз хочется выразить вам как свои личные, так и официальные соболезнования императора в связи с вашей утратой. Прощайте, мистер Прайс. Прощайте и вы, прекрасная леди.
Он отвесил девушке низкий поклон.
Когда носилки спустились по лесной тропинке и исчезли в густом лесу, Деннис и Сара медленно побрели назад, к бунгало. В доме девушка по-матерински ласково обняла убитого горем Денниса.
– Я понимаю, что вы сейчас испытываете, и разделяю вашу боль, – проговорила она.
– Будь я один, я бы, наверное, не вынес этого. Вы для меня – неиссякаемый источник утешения, Сара. – Он порывисто обнял девушку, но тут же отшатнулся. – Пожалуй, вернусь в контору, разберу письма и контракты на своем столе. Работа помогает мне забыться.
– Мы с вами еще встретимся сегодня? Мне бы хотелось приготовить вкусный ужин.
– Конечно, приготовьте. – Он слабо улыбнулся и вышел из дома.
Прислонившись спиной к дверному косяку, Сара задумчиво смотрела ему вслед.
«Вы для меня – неиссякаемый источник утешения, Сара», – повторила она про себя его бесценные слова и добавила:
– Я могла бы утешить тебя и больше, Деннис, но с этим придется подождать.
Прошел месяц, а Деннис все никак не мог избавиться от тоски. Каждую ночь над его одинокой постелью витал прекрасный образ Доун, и он беспокойно ворочался в темноте.
Однажды ночью, когда он сидел на краю кровати и курил сигарету, уставившись на лунный пейзаж за окном, в дверь спальни постучали.
– Можно войти? – тихо спросила Сара.
– Минутку, – откликнулся Деннис.
Он спал без пижамы, но держал ее на стуле у кровати на случай, если понадобится выйти ночью из комнаты.
– Входите! – крикнул он, быстро натянув брюки.
Дверь отворилась, и вошла она – бледное светящееся видение в темноте. Лунный свет мерцал на ее белой ночной рубашке.
– Я слышала, как вы ходите. Что-нибудь случилось?
– Просто не спится.
Он вздрогнул, когда она дотронулась до его обнаженной руки.
– Напряжен как натянутая струна, – сказала девушка.
– Я слишком много выпил перед сном. Алкоголь должен расслаблять, но на меня он оказывает прямо противоположное действие.
– Деннис, мы оба понимаем, что происходит на самом деле. Время траура прошло. Вы любили Доун, но
