Он склонился над находкой, потирая затылок. Потом поднял голову и повернулся к напарнику:
– Думаешь, это подлинный антик? Но почему в мешке?
– Мешку точно не тысяча лет. От него бы давно ничего не осталось.
– Коню понятно!
– Может, Руслана права? Нас решили разыграть? Увидели, что мы…
– Зови хозяина, – перебил Стас. – Живо!
Глава 7
После обеда Глория прилегла, а Лавров поднялся в мансарду и устроился с биноклем в углу открытой террасы. Отсюда было видно все, что происходит в соседнем дворе. Слегка мешали деревья, но в основном он остался доволен выбранной позицией для наблюдения. Здесь его вряд ли заметят, тогда как ему удобно следить за хозяйкой и ее гостьей. Он затруднялся ответить себе, зачем ему это надо, и радовался, что Глория спит. Обойдется без лишних вопросов и насмешек.
Наступило самое жаркое время суток. Улица будто вымерла. Даже кошки и собаки попрятались в тень и дремали. Лавров тоже боролся с дремотой, но любопытство было сильнее усталости.
Соседи, похоже, предавались послеобеденному отдыху. Никто не выходил из дому, занавески на окнах были задернуты. Так прошло около часа. Лавров расположился в плетеном кресле, и время от времени веки его против воли смыкались, а рука с биноклем опускалась на колени. Потом, побуждаемый неведомым импульсом, он просыпался и возвращался к своему занятию.
В одно из таких внезапных пробуждений его настойчивость была вознаграждена. На пороге мелькнул светлый сарафан – это оказалась «бедная сирота», которая вышла в сад и направилась к гамаку.
Лавров покосился на часы. Ого! Уже почти четыре. С моря дул теплый ветер, шевелил листву изнемогающих от зноя деревьев.
Девушка лежала в гамаке под яблонями, наслаждаясь тишиной и покоем. Увеличенные линзами бинокля черты ее не отвечали современным канонам красоты, однако показались наблюдателю довольно милыми. Длинные пшеничные волосы девушки рассыпались, широкие бретели сарафана подчеркивали золотистый загар. Она была поразительно хороша.
Щелк! Щелк! Лавров делал снимок за снимком. Зачем? Чтобы полюбоваться нимфой на досуге? Или позлить Глорию? Дескать, зря она им пренебрегает. Он может увлечься другой женщиной. Мало, что ли, красивых и свободных девушек, особенно летом на морском побережье?
Щелк! Лавров обратил внимание на изящные лодыжки и маленькие ступни «бедной сироты»… и тут же вспомнил записи из «Журнала Печорина»: что
Щелк! Он запечатлел очаровательный поворот головы девушки и отметил благородную линию ее профиля. С носом у нее все было в порядке.
Щелк! Разные ракурсы, разная мимика. Щелк! Безмятежность на ее лице сменилась настороженностью и тревогой.
Девушка в гамаке начала беспокойно оглядываться. Лавров, посмеиваясь, скрылся за выступом крыши. Как бы не спугнуть пташку.
Он почти проникся к ней восхищением и симпатией. Но на ум пришло предостережение из «Тамани». Там прелестная русалка на поверку оказалась коварной и беспощадной фурией, готовой утопить чрезмерно любознательного офицера.
Лавров моментально остыл и устыдился той простоты, с которой он попал под виляние пусть молодой и пригожей, но совершенно чужой женщины. Причем та палец о палец для этого не ударила, а он…
– Вот ты где! Я-то думаю, куда ты запропастился?
Глория застала его врасплох. Он не успел спрятать бинокль и выглядел растерянным.
Она безошибочно определила объект его интереса.
– О-о! Вот и подруга контрабандиста! Поджидает своего отважного Янко? Напрасно стараешься, Рома. У тебя ни единого шанса.
– Тише…
– Отсюда она нас не услышит. Ветер относит звуки в другую сторону.
– Если хочешь знать, все это очень подозрительно! – не найдя оправданий, выпалил он.
Глория отнеслась к его словам вполне серьезно.
– Конечно, – кивнула она, глядя на девушку в гамаке. – Почему ты мне не сказал, что у нашей хозяйки гостит такая красотка?
– Она не красотка…
– А я не ревную, – рассмеялась Глория. – Чего ты испугался? Эта девица мне не конкурентка.
Он смущенно рассмеялся.
– Может, это хозяйкина дочь…
– Нет, – покачала головой Глория. – И тебе это отлично известно.
– Ладно, твоя взяла.
Лавров ощущал неловкость и не мог скрыть этого. Глория как будто поймала его на месте преступления. Хотя ничего предосудительного он не совершил.
Пока они обменивались язвительными фразами, девушке надоело лежать. Она встала и принялась бродить по саду, сорвала спелое яблоко, вытерла и вонзила в него зубки. Без бинокля выражение ее лица было трудно определить.
– Полагаешь, здесь до сих пор занимаются контрабандой? – спросила Глория.
– Наверняка. В любой приграничной зоне не обходится без контрабанды.
– Хочешь разоблачить нарушителей закона?
– Ни в коем разе! – искренне возразил Лавров. – Какое мне дело до них?
– На какие деньги, по-твоему, построен этот дом, который мы сняли?
Лавров помолчал, задумавшись. Контрабанда? Ему плевать на всех контрабандистов вместе взятых. Если бы не ночной визитер, не книга, которую подсунула ему Глория, он бы не парился по поводу соседей.
– Каждый живет как может, – наконец выдавил он.
Глория нарочно уводила его в сторону, путала. Ей доставляло удовольствие морочить его.
– Скоро этой идиллии придет конец, – заявила она.
Как всегда, без дальнейших разъяснений, что она имеет в виду. Странно, но Лавров ее понял. Он с сожалением посмотрел на мелькающий в саду белый сарафан.
Вдруг из дома выбежал мальчишка лет семи.
– Прости… – буркнул Лавров, хватая бинокль и направляя его на странную парочку в соседском саду. Мальчишка повернулся, словно не позволяя рассмотреть себя.
– Слепой, – обронила Глория.
– Черт! Теперь все ясно…
– Что тебе ясно?
– Хозяйка обманула. Она не призналась, что у нее есть ребенок. А ведь я спрашивал!
– Это не ее ребенок…
– Ах, да. Она старовата для того, чтобы быть его матерью. Значит…
– Галина Васильевна не обязана отчитываться перед тобой, – перебила Глория. – Кто ты ей, чтобы чего-то требовать? Мы платим за ее услуги, а не за ее исповедь.
Лавров уставился в бинокль на милую девушку и мальчика, у которого были
– Он правда слепой, – прошептал Лавров, опуская бинокль. – У него бельма на обоих глазах.
– Какой ужас…
– Ужас? Не ты ли твердила про слепого мальчика?
– Я говорю только то, что вижу.
– Что же ты теперь видишь?
– Смерть…
