полное ужаса и потрясения, – таким оно было, когда он швырнул эту девушку на грязный пол закусочной.
– Можешь подняться, – промолвила госпожа. – Подойди ко мне. Я хочу возложить на тебя одно поручение.
– Я принадлежу вам, – отозвался Рат Ройбен Рай, стряхивая землю с губ.
Королева слегка улыбнулась.
– Разве? Служишь ли ты мне так же хорошо, как служил моей сестре?
Прежде чем ответить, он помедлил.
– Лучше, быть может, ибо вы подвергаете меня большим тяготам.
Улыбка пропала с губ Никневин.
– Ты смеешься надо мной?
– Прошу прощения, госпожа. В моих словах не было насмешки. Но вы редко даете мне радостные поручения.
На это она лишь рассмеялась холодным серебристым смехом, который срывался с ее губ, словно зимний ветер.
– Твои уста не предназначены для придворных речей, рыцарь. И все же мне по-прежнему доставляет удовольствие говорить с тобой. Почему бы это?
– Это забавно, госпожа? – предположил он.
Глаза ее были жестокими и прозрачными, как синее стекло, но улыбка сияла очарованием.
– Но уж точно не мудро. Встань. Как я понимаю, за твое присутствие здесь сегодня вечером мне стоит поблагодарить смертную деву?
Когда Ройбен поднялся на ноги, лицо его было мрачным.
– Я был беспечен.
– Должно быть, это чудесная девушка. Так поведай же нам о ней.
Несколько Зимних придворных слушали ее, открыто улыбаясь. Они наблюдали за этой игрой так же нетерпеливо, как за поединком.
Ройбен заговорил осторожно, следя за тем, чтобы лицо его не дрогнуло, голос звучал спокойно, а слова не казались тщательно взвешенными.
– Она сказала, что знакома с вольными фейри. Она наделена Зрением. Умная девушка и добрая к тому же.
На это госпожа улыбнулась.
– А разве не вольные фейри подстрелили тебя, рыцарь?
Он кивнул и не смог удержаться от слабой улыбки.
– Полагаю, не все они состоят в столь тесном союзе, госпожа моя.
О да, королеве это не понравилось, понял Ройбен.
– Так вот, у меня есть хороша мысль, – произнесла королева, поднося нежный палец к улыбающимся губам. – Приведи к нам эту девушку. Десятина, принесенная вольными фейри, скрепит их верность. Молодая девушка, одаренная вторым зрением, будет прекрасной жертвой.
– Нет! – ответил он.
Это был резкий выкрик, почти приказ, и головы придворных повернулись на его голос. Ройбен почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Это ошибка. Он повел себя неумно.
Губы Никневин изогнулись в торжествующей улыбке.
– Я могла бы указать, что если они с ней знакомы, то это жертвоприношение напомнит им, что не следует ломать мои игрушки, – произнесла она, не упомянув о его дерзком ответе.
Это была насмешка над ним, ее игрушкой, но Ройбен едва расслышал эту насмешку. Он уже видел, как умирает та девушка. Ее губы уже проклинали его властью его истинного имени.
– Позвольте мне найти для вас другую, – услышал он собственный голос. В прежние времена его госпожа сочла бы забавной его внутреннюю борьбу: найти невинную жертву взамен другой, такой же невинной.
– Думаю, нет. Приведи ко мне эту девушку через два дня. Быть может, когда я увижу ее, я передумаю. Только что от Двора моей сестры прибыл Нефамаэль и привез послание. Вероятно, его можно отрядить в помощь тебе, на поиски девушки.
Взгляд Ройбена упал на другого рыцаря, который, казалось, увлекся беседой с козлоногой поэтессой и не обратил никакого внимания на разговор королевы с Ройбеном. От взгляда на железный обруч, охватывающий чело рыцаря, Ройбену стало неприятно. Поговаривали, что даже когда он снимает обруч, то остается глубокий черный шрам на месте выжженной железом плоти. Рыцарь носил плащ с подкладкой из шипов. Если Ройбен и желал отомстить Летнему Двору за то, что они отправили его сюда, то эта месть определенно приняла облик Нефамаэля. Ройбен заметил, что Летняя королева частенько отсылает своего нового рыцаря обратно к Зимнему Двору с тем или иным легким поручением.
Ройбен поклонился, коснувшись лбом и коленями пола, но внимание королевы уже было обращено не на него.
Он направился к толпе пирующих и вновь прошел мимо стола, на котором видел тролля и спрайта. Парочка исчезла, на столе блестели лишь три капли вишневой крови да мерцающая пыльца с крылышек
