– Лучше? – недоверчиво спросил он.
Вэл стало жарко, даже сквозь ткань рубашки его прикосновение одновременно успокаивало и возбуждало. Не задумываясь, она подалась к нему. Его ноги раздвинулись, и грубая черная ткань зашуршала по джинсам Вэл, когда она придвинулась еще ближе.
Полузакрыв глаза, тролль слез со стола. Их тела соприкасались, он продолжал держать ее за руки. А потом вдруг застыл.
– В чем… – начала девушка, но он резко оттолкнул ее.
– Тебе лучше уйти, – сказал Равус и отошел к окну. – Возвращайся, когда станет лучше. Нам обоим ни к чему тренироваться, когда ты нездорова. Если тебе что-то нужно, я могу…
– Я сказала, что со мной все в порядке, – повторила Вэл громче, чем собиралась.
Она подумала о матери. Может быть, она именно так приставала к Тому? И, может быть, сначала он тоже от нее отворачивался?
Пока Равус продолжал стоять лицом к окну, она взяла полную бутылку зелья и спрятала в рюкзак.
Вечером Лолли и Дэйв поздравили Вэл с добычей и так громко кричали, что люди стали останавливаться у решетки наверху. Луис сидел в полутьме, жуя продетое в язык кольцо и храня молчание.
На следующее утро она рухнула на грязный матрас, как делала это почти каждый день, и провалилась в глубокий сон без сновидений, как будто у нее никогда не было другой жизни, кроме этой.
Глава 9
Кто угнетает желание, справляется только со слабым;
Угнетатель же, то есть рассудок, берет власть и правит безвольным.
Вэл проснулась, потому что кто-то тянул застежку ее джинсов. Она почувствовала прикосновение пальцев к талии и движение расстегивающейся пуговицы.
– Слезь с меня! – потребовала она, еще даже не поняв, что над ней нависает Дэйв.
Вэл вывернулась из-под него и села. Она вспотела, несмотря на холодный ветер, дующий из решетки наверху. Во рту было сухо, как в пустыне.
– Давай, – прошептал он. – Ну пожалуйста.
Вэл посмотрела на пальцы и увидела облезший голубой лак на ногтях, как у Лолли. На ногах у нее оказались белые сапоги Лолли, а на плечи падали блекло-голубые волосы.
– Я не она! – недоуменно сказала Вэл сонным хриплым голосом.
– Ты могла бы притвориться, – сказал Дэйв. – И я могу быть, кем ты захочешь. Преврати меня в кого угодно.
Вэл тряхнула головой, догадавшись, что он зачаровал ее в Лолли. Ей стало интересно, делал ли он такое с другими и знала ли об этом Лолли. Идея менять облик и притворяться другой, была отвратительной, но под действием остатков наркотика порочность показалась ей привлекательной. Вэл ощутила радость – головокружительное наслаждение выбора, который являлся столь очевидной ошибкой.
«В кого угодно». Она посмотрела на Лолли и Луиса, которые спали рядом друг с другом, но не соприкасались. Вэл вообразила у Дэйва лицо Луиса. Это получилось легко: их лица не так уж сильно различались. Выражение лица Дэйва изменилось, сделавшись скучающим и раздраженным – типичным для Луиса.
– Я так и знал, что ты выберешь его, – сказал Дэйв.
Вэл опустила голову и удивилась, когда лицо ей закрыли упавшие волосы. Она успела отвыкнуть от волос и без них больше не чувствовала себя обнаженной.
– Я никого не выбирала.
– Но ты это сделаешь. Тебе хочется это сделать.
– Может быть.
В сознании Вэл изменила фигуру над ней на более знакомую. Лохматые светлые волосы Тома рассыпались вокруг его лица, а когда он улыбнулся, на щеках у него появились ямочки. Она даже почувствовала привычный запах лосьона после бритья. Девушка подалась навстречу ему, охваченная иллюзией, что вернулась домой. Том над ней вздохнул с облегчением, а его руки скользнули ей под рубашку.
– Я знал, что тебе одиноко.
– Не было мне одиноко, – машинально возразила Вэл, отстраняясь.
Она не знала, солгала ли ему. Было ли ей одиноко? Она вспомнила о неспособности фейри лгать и задумалась, знают ли они вообще, что такое правда.
При мысли о фейри кожа Тома позеленела, волосы почернели и упали на плечи, и Вэл увидела Равуса. Длинные пальцы Равуса прикасались к ее коже, горячие глаза смотрели на нее.
Она застыла: собственный интерес показался ей отвратительным. Он склонил голову с любопытным выражением лица.
– Ты меня не хочешь, – сказала Вэл, сама не зная, адресованы ли эти слова иллюзорному Равусу, возникшему перед ней, или Дэйву.
Он прижался губами к ее губам, и она ощутила укол зубов и содрогнулась от желания и ужаса.
Как она могла не догадаться о том, что хочет этого, когда теперь ей не хотелось ничего иного? Вэл
