сегодня ищут «Гусара». После 11 сентября во время сессий Генеральной Ассамблеи ООН все лодки, работающие поблизости от комплекса, полагается регистрировать. В противном случае их окружают или берут на абордаж.
— Если вы подождете у телефона, детектив, я, пожалуй, позвоню капитану Джаксу, — говорит собеседник и четыре минуты спустя отвечает: — Лодка называется «Скиталец». Значит, кто-то все еще ищет эти обломки, а?
— Спасибо.
Следующий звонок — кузену Грегу на буксир. Воорт не уверен, какой прием его ждет после вчерашних споров в церкви.
— Дружище, я в курсе, что произошло, — говорит Грег. — Ты просто-таки расколол семью. Половина Воортов готова поддержать тебя. Половина — убить. Мы будем по очереди следить за ребятишками и домами. Вим звонил час назад. Сегодня вечером он посидит у причала вместе с Брамом и парой дробовиков.
— Мне нужна помощь, но я пойму, если ты откажешься.
— Так это я и пытаюсь тебе объяснить. Масса народу за тебя. Черт, ведь это я рассказал тебе о Макгриви. И я не собираюсь отступать.
Воорт справляется с приливом чувств.
— Ты должен делать точно то, что я скажу, Грег. Не ходи сам.
— В отличие от тебя, а? Это можно только тебе.
— Знаешь хорошего специалиста по подъему затонувших судов?
— Чип Ливант — лучший. Это мой приятель, и с Макгриви тоже работал. Он из Гринвича.
— Я заплачу по двойному тарифу.
— Сомневаюсь, что он возьмет плату за такое.
— Я хочу выйти на реку с ним — или с кем еще скажешь. Сегодня. Обязательно сегодня. Мне надо узнать, ныряет ли сейчас кто-нибудь возле Адских Врат, разыскивая остатки кораблекрушения. Он поймет, что искать, верно? Гидролокатор? Радар? Что там используют ныряльщики, когда ищут старый корабль. 1780 года.
— Что за… Ладно, после расскажешь.
— Сам не ходи. Держись оттуда подальше. Позвони мне, как только кого-нибудь найдешь, и я сразу же приеду. Не хочу, чтобы эти типы знали, что ими кто-то интересуется.
— Вообще говоря, мы сегодня как раз идем через Врата. Везем сданный в утиль грузовик в Мореходное училище Торгового флота возле моста Трогс-Нек. На нем будут проводить занятия для курсантов. Если хочешь, вы с Чипом можете пойти с нами. Никто не обратит внимания на идущий мимо буксир.
Закончив разговор, Воорт говорит Микки:
— Помни, отныне мы говорим только по сотовому. — У обоих телефоны с кодировкой сигнала. — Я говорю тебе, куда еду, ты отправляешься туда первым и смотришь, не ждет ли там кто. И прикрываешь мне спину, когда я ухожу.
Микки вдруг начинает петь. Певец он ужасный.
— Я буду там, — ревет он.
— Да уж надеюсь. И узнай, что там с делом Макгриви, но себя не называй. А теперь давай-ка навестим этого юриста, Теда Стоуна.
«У-Тан-плаза», названная в честь бывшего Генерального секретаря ООН, — это медно-красная башня из стали и стекла (5 этажей) в бухте Тёртл недалеко от здания ООН. В башне находятся офисы агентств международной помощи, лоббистов, неправительственных организаций, а также нескольких иностранных служб новостей.
Офис Теда Стоуна, по словам Камиллы, расположен на последнем этаже.
Воорт включает мигалку и оставляет «вольво» рядом с припаркованными вторым рядом машинами с дипломатическими номерами. Ему жаль работающих здесь регулировщиков. Иностранные дипломаты не обязаны платить штрафы, их даже нельзя привлечь к суду за преступления в США без согласия их стран. Но крупных правонарушителей обычно предпочитают отозвать домой, а на мелкие нарушения в управлении не обращают внимания. В Полис-плаза, 1 из этого района регулярно поступают сообщения о мелких правонарушениях и делах, которым нельзя дать ход.
Воорт показывает новое удостоверение охраннику в вестибюле.
В набитом битком лифте слышна смесь английского, французского и азиатских языков. Из обрывков бесед он улавливает, что идет чрезвычайное заседание ООН по морским вопросам. Сброс отходов в море. Разработка недр. Морские границы.
— Не говоря уже о контрабанде, — говорит мужчина с индийским акцентом женщине, похожей на японку. — Наркотики. Люди. Оружие.
Офис 5041, принадлежащий «Теодору, Стоуну, Эсквайру» (так гласит золоченая табличка), — это небольшое, но хорошо оборудованное помещение с восхитительным видом на Ист- Ривер. Воорт тотчас замечает полотна английских мастеров и антиквариат.
Да, такой человек вполне может интересоваться «Гусаром».
Администратор в приемной направляет его к секретарю Стоуна — стройной, смуглой женщине итальянского типа, с толстым слоем губной помады и осторожным, подавленным взглядом. Значок Воорта не производит на нее впечатления. Женщина мгновенно оценивает пришедшего — Воорт подозревает, что ее критерии связаны с потенциальным богатством. «Тед в данный момент отсутствует», — сообщает она, отрывая взгляд от журнала «Комментари». Очевидно, этот посетитель с бизнесом не связан, а потому, несомненно, не заслуживает второго взгляда.
— Они с Кандейс на «Кандейс», — добавляет она, снова уставившись на заголовок «Европейские границы! Были и нет!».
— Простите, Бет, но кто или что такое «Кандейс»? — Воорт пытается наладить контакт, называя имя, написанное на установленной на столе дощечке.
— Я не Бет, — объясняет женщина, словно говорит с тупицей. — Мисс Ааронс больна. Я — секретарь мистера Льюиса, на этой неделе работаю за двоих. Кандейс — это дочь мистера Стоуна и название его яхты.
Проследив за ее взглядом, Воорт видит над диваном фотографию белой яхты над диваном.
— У него ложа на чемпионате по теннису. — Судя по тону, женщина то ли уверена, что детективы обязаны уметь читать мысли, то ли считает неудачником любого, у кого нет своей ложи на Открытом чемпионате США по теннису.
Обычно, если хочешь что-то узнать о компании, нужно двигаться сверху и снизу одновременно. Давить с обеих сторон. Искать словоохотливую секретаршу, незаметную практикантку из копировального кабинета, обозленного конкурента возле бачка с питьевой водой. Человека, которого обошли при продвижении по службе, унизили на совещаниях по сбыту, отвергли на собеседовании, сократили или уволили.
Но у Воорта нет времени, он даже не знает, в правильном ли направлении ищет.
Он заявляет секретарше, что в здании зафиксированы жалобы на воровство.
— Я проверяю, не пропало ли что-то и у вас.
— У нас ничего не пропадало.
— Тогда незачем беспокоить мистера Стоуна. Спасибо.
Камилла звонит через шестнадцать минут, когда Воорт и Микки едут по автостраде ФДР — на чемпионат по теннису.
— Похоже, Тед Стоун — настоящее чудовище, — говорит она. — Будь осторожен, Воорт.
Глава 10
Теодор С. Стоун (будущее «чудовище», будущий убийца, а пока набирающий вес бюрократ и мелкий брачный аферист) спешит по летному полю аэропорта Уилсон в Найроби, Кения, к громадному транспортному и воздушно-десантному самолету бывшего советского блока — двадцатилетнему «Ану», — забитому явно нервничающими гражданскими пассажирами. На календаре 1993 год.
— Я посылаю тебя расследовать военное преступление, — объявил ему в Нью-Йорке начальник, мистер Йоруба.
Для первой поездки за пределы США сообразительный бухгалтер — а по вечерам студент-юрист — оделся в брюки цвета хаки, белую рубашку от «Ван Хьюзен», галстук в коричневую полоску из торгового центра в Сикокусе, штат Нью-Джерси. Выцветший твидовый пиджак на сгибе руки. Зажав между коленями кожаный портфель, он пристегивается к стальной серой скамье, тянущейся вдоль борта, под красными лампами, дававшими сигнал парашютистам. Пассажиры сидят друг против друга, как в поезде линии номер 7, которым Тед каждый день ездит на Манхэттен из Куинса.
— Мохаммед Айвад несет ответственность за гибель тысяч людей, — сказал мистер Йоруба. — Но, думаю, к тебе он отнесется хорошо.
Запускаются тяжелые моторы, и «Ан» с голубыми эмблемами ООН медленно, тяжело поднимается в небо. Вдали висят мелкие облака, похожие на разрывы зениток. Прочие пассажиры, вероятно, сотрудники гуманитарных миссий вроде «Врачей без границ» или «Христианской помощи». В конце концов, коммерческие рейсы в Сомали больше не приземляются. Правительство пало. Страна поделена между враждующими кланами. Не действуют ни финансовая система, ни товарно-денежные отношения, не работают ни школы, ни электростанции. Нет даже безопасных дорог.
— С какой стати Мохаммед Айвад позволит мне проверить свои счетные книги? — спросил Тед начальника.
— По правилам, — жестко ответил мистер Йоруба, — он обязан допустить сотрудников КБ ООН, иначе потеряет помощь.
КБ ООН — это Контрольное бюро Организации Объединенных Наций, в котором Тед получил первую работу.
— По правилам, — строго продолжил мистер Йоруба, — даже если он, возможно, нелегально ввозит оружие, это не твое дело. Твое дело — удостовериться, что продовольственная помощь попадает туда, куда нужно… что ее не разворовывают.
— Я проверю ведомости по контрактам, — сказал двадцативосьмилетний Тед, выпускник Пейс-колледжа, молодой отец, первый Стоун, окончивший юридический колледж и работающий в такой престижной организации, как ООН.
— Наблюдай за операцией. Отслеживай любые упоминания о счетах в европейских банках. Ты работаешь совместно с европейским персоналом. Мы уверены, что Айвад отмывает деньги, но чьи? Наши? Ах, Тед. Мир теперь настолько разделен.
Мистер Йоруба жевал буррито с авокадо и чеддером. Это невысокий, аккуратный нигериец, всегда в черном костюме и с ярким галстуком-бабочкой. Угрюмый, порядочный человек, он уже тридцать один год руководил Африканским отделом КБ ООН.
— Никому не рассказывай, чем занимаешься. В Могадишо никуда не ходи без охранников Айвада. Согласно правилам международной помощи, он обязан защищать тебя.
Под крылом самолета проплывает Восточная Африка: облетевшие деревья, мелкие фермы, частные охотничьи угодья, где последние дикие животные на Земле пожирают друг друга — а туристы платят за то, чтобы увидеть это зрелище. Точки там внизу — червяки, ползущие по красным грунтовым дорогам, — это конвои ООН, воплощения доброй воли или жалости, изливающейся, как из рога изобилия, из Вашингтона, Берлина, Парижа, сгружаемой с кораблей в Момбасе или доставляемой самолетами из Мельбурна, Лондона, Мадрида.
Тед находит все это… ну-у… волнующим.
